.. .Я явился домой после долгой прогулки (будто бы лечиться ходил) и с порога сказал: - Мама, я такой голодный! Я хочу отбивную величиной с теленка! А потом ведерко чаю! У меня всё готово, сынок!
Уже не просто Гоша, а сынок, сынуля. Вот Леня так и остался Леней - счастливчик! Да, уже брату позавидовал. Вот так люди и деградируют.
Я сел за стол.
Это что-то новенькое! - Я разглядывал прибор - две тарелки, чашка с блюдцем, края белого фарфора густо разрисованы розовыми маргаритками.
Да, я купила сегодня... Видишь, эта тарелка для супа, эта для второго, и чашечка с блюдечком для чая, или кофе. Что-то много посуды у нас перебилось, и мне так понравился этот комплект. Пусть он будет твоим. Правда, красивый? Сейчас я налью суп.
Слишком много слов она за один раз сказала. Обычно мама много не говорит.
Передо мной исходил паром суп в новой тарелке, он казался мне розовым, а рядом мама уже поставила второе, куриный шницель с румяной картошкой - всё в окружении розовых маргариток. Какая мерзость эти цветочки. Никогда не думал, что цветы могут быть такие противные. Есть расхотелось. Но я ведь сказал, что голодный. Я съел почти всё, хотя каждый кусок норовил застрять по пути в желудок. Я встал и пошел в ванную комнату. Меня вырвало в унитаз - такой сияющий, зелененький, не разрисовать ли и его и объявить персональным. Тщательно вымыл его до прежнего блеска, и почистил зубы. Вернулся и сел за стол. Я всегда пил после обеда чай, и нарушать эту традицию я не мог.
А вилки и ложки там не было? - спросил я, разглядывая розовый цветочный ободок на чашке. - С розовыми ручками - в комплект?
Вилки и ложки? - переспросила мама. - Нет, не было.
Так ты поищи в другом магазине, - посоветовал я, торопливо допивая чай.
Конечно, это было жестоко с моей стороны, но я утешил себя тем, что мама не заметила моей реакции. Или не захотела заметить.
Ну что я бешусь, посуда как посуда, завтра уже и забуду про эти цветочки.
Вот такие подарочки приходится глотать. В цветочек.
Я стал много читать. Журналы, газеты, всё подряд. И вычитал, что от СПИДа уже умерли 21 миллион человек. Значит, и я попаду в этот 21 миллион, невидимая миру и незамеченная миром единичка, такая ничтожная единичка в необозримой цифре. Экая трагедия! Ужасная потеря! На нее отреагируют всего несколько человек. И только двое, мама и брат, будут иногда (если время позволит) приходить - глянуть на надгробие и помыть его от песка и грязи. Светку, естественно, закрутят собственные вихри (любопытно было бы взглянуть на «преемника»), брату со временем станет недосуг, останется только мама. Вот, уже о надгробии размечтался - кто придет, да сколько раз, не порыдать ли заранее над собой? - к чертям, какая мне тогда будет разница!