— Ты о нем? — тот протянул ведьме ободранную палку с несколькими облезлыми прутиками. — Уж так вцепилась в него, так вцепилась, еле из рук вырвал…
— Так это ты превратил мою метлу невесть во что? — разозлилась Людмила. — Что я теперь делать буду?
— Ну… — потупил глаза лесовик, — не так уж и много я выдрал, там и выдирать было нечего. Ладно, если виноват, так мне и ответ держать. — Он скрылся за ближайшим деревом.
— Чего ты к нему прицепилась, — возмутился кот, — ты же сама свою метлу в качестве клюки использовала. Как мы теперь отсюда без него выберемся? — Внезапно кот прыгнул к Людмиле, прижался к ней всем телом, едва не завалив ее назад. Ведьма не поняла в чем дело, а когда увидела среди кустов вязника ощеренную медвежью морду, мигом ослабла в ногах. Бежать? Куда? Вокруг только деревья, а на них быстро не влезть.
Баюн скользнул ей за спину, увиливая от возможного поединка. Впрочем, кота можно понять — махнет воевода звериный разок когтистой лапой и все, никто уже больше не услышит сказок котофеевых.
Пальцы левой руки сплелись в привычном жесте, немеющие от напряжения губы чуть слышно проговорили слова давно заученного заклинания обездвиживания. Считанные мгновения остались до того, пока наберет силу льдистый шарик «заморозки» в конвульсивно сжатом кулаке правой. Влепить его в медвежий лоб прицельно и хОду, хОду, не останавливаясь. Пока оттает ледяная статуя, далеко умотать можно.
Зверь шумно нюхает воздух, вбирает чутким носом непривычные запахи, выискивает проход в зарослях. С треском обламывается ненароком задетая сухая ветка. Никуда не торопится — знает, кто здесь право имеет, а кто тварь дрожащая.
Людмиле показалось — время остановилось: туша зверя качнулась замедленно вправо, влево, приближаясь, перед решающим прыжком перекатились бугры мышц под клокастой грязно-коричневой шкурой, раскрылась ужасная пасть…
"…в неё… сгусток истинной зябы… чтобы наверняка… чтобы все нутро ледяными иглами разорвало…"
— Нееет, — проревел лесной хозяин. Он уже ничего не мог сделать, зато ведьма успела изменить угол атаки — в последний момент — увидела, как знакомо сверкнули ярко-зеленые огоньки в глубоких впадинах глазниц.
— Ну, ты даешь, — вякнул из-за спины кот, — чуть лесовика не угробила.
Все трое молча посмотрели на ближайшую ель, принявшую на себя удар заклятия. Промерзший ствол просвечивался насквозь, будто стеклянный. Тяжелые, провисшие до самой земли, еловые лапы окутались тончайшим кружевом искристого инея, а на верхушке, как рождественская звезда, навек замер не вовремя присевший передохнуть сыч.