Джон недоуменно уставился на него:
Вы имеете в виду Алана Фитцхая, человека из Палестины?
Совершенно верно. Я полагал, его бросили в камеру по вашему приказу.
— Да нет же! Последние несколько дней я был в отъезде.
Констебль пожал плечами:
— Тогда, скорее всего, приказ отдал шериф. Можете спросить его сами — похоже, он наконец освободился.
В мрачном настроении Джон приблизился к двери кабинета де Ревелля, и страж жестом пригласил его войти.
Коронер заговорил уже на пути к столу, за которым размещался его шурин.
Почему вы швырнули Алана Фитцхая в тюрьму? — спросил он.
Потому что он — главный подозреваемый в подлом убийстве, — спокойным голосом ответил Ричард.
Его вина ничем не доказана, — отрезал коронер. — Со времени нашего утреннего разговора не появилось никаких доказательств его участия в убийстве. Зачем же его запирать?
Де Ревелль драматически вздохнул, поигрывая лежащим на столе пергаментным свитком.
— Дорогой мой Джон, вы по натуре солдат, и солдат очень хороший, но совершенно наивны в вопросах политики.
Скривившись, коронер наклонился, приблизив темноволосую голову к шерифу:
Не надо смотреть на меня сверху вниз, шурин. Говорите прямо, что вы имеете в виду.
Что управление графством — и даже страной, если на то пошло, — сродни партии в шахматы или танцам. Всегда имеется набор ходов или движений, которые обязательно нужно выполнить, в соответствии с ситуацией.
— Давайте без обиняков. Выкладывайте все начистоту. Ричард снисходительно усмехнулся.
Вот-вот, вы прямой человек, Джон, и предпочитаете прямоту выражения. Я хочу сказать, что когда влиятельный человек хочет, чтобы что-то было сделано, следует как минимум сделать хотя бы жест в этом направлении.
Что-то я не возьму в толк, каким образом это связано с тем, что Фитцхай сейчас в кандалах?
Никто на него кандалы не надевал— пока, во всяком случае. Он всего лишь наслаждается нашим гостеприимством в подвале этого здания. — Шериф погладил узкую бородку. — Истина, которая стала мне известна лишь вчера, должен признать, заключается в том, что пораженный недугом Арнульф де Бонвилль является старым и близком другом нашего епископа. Генри Маршалл обычно пребывает за пределами города, но эту неделю он проведет здесь, занимаясь посвящением в духовный сан новых священников. Он прослышал об убийстве и требует, чтобы злоумышленник, убивший сына Арнульфа, был пойман и повешен как можно быстрее.
До коронера наконец дошло, к чему клонил шериф.
— Ага, теперь ясно. Вам нужен козел отпущения, а тут под рукой оказался Фитцхай.
Де Ревелль пожал узкими плечами: