— А вы можете сказать, какая же все-таки конечная цель этого вашего стратегического шага? — спросил Рубасов.
Неужто полковнику непонятно, что к чему? Или у него тонкая хитрость? Хитрить здесь как будто особенно и нечего. Стрюков в нескольких словах рассказал все как есть.
Рубасов опять рассмеялся.
— Ну и алтынники! — пошутил он, — Даже из политики деньгу делаете.
— Коммерция! Я так понимаю, без нее в политике ни на шаг. Вот вы вернетесь в голодный город, а тут хлебец готов, пожалуйста. Мне прибыль, вам — политика.
Рубасов согласился и стал рассказывать о положении в городе, на фронте. Части, перешедшие на сторону красных, представляют собой опасную силу, это закаленные в боях солдаты-фронтовики. Сражаться с ними — значит, рисковать. Правильнее применить к ним хитрый маневр: рвутся красные в город — пожалуйста! Ведь каждому понятно, что солдатня долго не станет здесь околачиваться, все разбегутся по домам. А Красная гвардия передохнет с голоду. Вот почему исключительно строго поставлен вопрос о хлебе.
— Так что смотрите, Иван Никитич, ехать — не ехать — ваше дело, — голос Рубасова стал неприятно скрипучим, — а вот хлеба, на случай нашего ухода, в их руки не должно попасть ни единого зернышка!.
В этих словах Стрюкову послышалась угроза, но он сдержался.
— Стрюков не подведет. Вот так! — И, желая прекратить неприятный разговор, уже тоном гостеприимного хозяина сказал: — Между прочим, Гаврила Сергеевич, вы как раз к ужину угодили. Так сказать, по случаю приезда Ирины Ивановны.
В это время в комнату вошла Анна и сообщила, что на стол подано.
— Вот и кстати, — сказал Стрюков. — Шумни там Ирине Ивановне и гостя зови.
Анна молча вышла.
— А кто у вас? — насторожился Рубасов.
— Поручик один, с Ириной приехал. Тоже из Петрограда. К вам собирается. Ну, это, конечно, уже его дело. Прошу в столовую.
Рубасов решительно поднялся.
— Благодарствую, тороплюсь. Не взыщите строго. Дел столько — суток не хватает. И все же я должен сказать: немного не ко времени вернулась ваша наследница. Дружески советую: подумайте насчет отъезда. Предосторожность никогда не бывает лишней.
— Думано-передумано, Гаврила Сергеевич. Ирина Ивановна, возможное дело, и ударится туда, на Уральск, в Гурьев... А я ни-ку-да!
— А если попадете в лапы большевиков?
И снова тяжелые молоты застучали в висках Стрюкова, в глазах потемнело, и он, размахивая кулаками почти перед самым носом Рубасова, зашипел:
— А вы не пускайте их! Ваше дело — не пускать!..
— Слушайте, любезный Иван Никитич, ну что же это такое? Ей-богу, я удивлен. Если бы я слышал подобные слова не от вас, а ну, скажем, от вашей дочери или вообще человека неосведомленного...