Красный глиссер только замедлял ход возле импровизированной пристани: очередной воднолыжник перехватывал буксирный трос, и глиссер устремлялся к узкому проходу в рифах. Резкий взлет с трамплина — над оскаленными клыками скал, месивом пены, гневными волнами, — крик восторга на берегу, и катер, подобрав счастливчика, поворачивал за новым искателем острых ощущений.
— Камикадзе? — Илья насмешливо посмотрел на Франца. — А тех, кто разобьется, как я понимаю, на костер?
— Через час стемнеет — начнутся игрища, — нехотя ответил предводитель Нищих, наблюдая, как курчавый высокий парень, по-видимому, мулат, выходит на трамплин. — Риф — это самовыражение. Вам не понять, Садовник. Им хочется играть со смертью. От этого жизнь приобретает хоть какой-нибудь смысл.
Обнаженная девица, которая лежала неподалеку от воды, украсив себя гирляндой из водорослей, вдруг испуганно взвизгнула, вскочила на ноги.
Мулат, наверное, чересчур сильно оттолкнулся от трамплина. Смуглое тело взвилось свечкой над рифом, несчастный взмахнул руками, словно хотел удержаться за воздух, и рухнул на камни.
Глиссер, будто ничего и не произошло, повернул к берегу.
— Вам не понять, — повторил Франц. — Он разбился, но перед тем славно пожил. Он не смотрел под ноги…
— Бросьте свою дешевую философию! — Илья яростно повернулся к предводителю. — Вы что здесь — в животных превратились?! Почему никто не окажет пострадавшему помощь?
— Практически бесполезно, мой ангел, — хохотнул загорелый, абсолютно лысый человек неопределенного возраста, который уже минут десять слонялся вокруг них. — Уже проверено… Мозги не камень.
Ефремов с омерзением глянул на его улыбающееся лицо, наркотически блестящие глаза.
— Я сам сейчас вызову санитарный гравилет, — бледнея от гнева, заявил он. — Вы в самом деле выродки! Я потребую от администрации Ненаглядной уничтожить ваше змеиное гнездо.
Франц сплюнул, подмигнул лысому:
— Инспектор сердится. Слетай-ка, Нико, вылови брата нашего, познавшего наконец полную свободу.
Сжав зубы, Садовник смотрел, как Нико завис над рифом в двухместном гравилете, неуклюже втащил безжизненное тело в кабину…
— А где ваш предшественник? — поинтересовался предводитель. Анаконда на его комбинезоне подняла голову и плотоядно уставилась на Садовника. — Он был поделикатнее. Передайте, что вы нам не по нутру. Пусть прилетает он.
— Он умер, — коротко ответил Илья.
«Здесь нечего больше делать, — подумал он, направляясь к вечерней роще. — Жаль, что Антуан и его предшественники так благодушно относились к Раю. Здесь все гниет и разлагается. В таких случаях необходимо хирургическое вмешательство…»