А вообще-то терпеть не могу оружия. Наверное, оттого, что раньше чтил. Еще будучи совсем ребенком, мечтал найти клад. Но не золото и камни – хорошенький такой ящик с «парабеллумами», «вальтерами», наганами, «шмайссерами»... И не с тем, чтобы в кого-то стрелять: просто оружие тогда представлялось мне символом мужественности и силы. Как теперь – слабости. Если не можешь решить вопрос иначе, как направленным на кого-то – или на себя – стволом, значит, ты – слабак. Ум твой примитивен, дух – тщетен.
– Терпеть не могу женщин с оружием. Это настолько противу природы, что...
– Помолчи, Дронов. Твоих речей я наслушалась с избытком. Теперь хочу послушать Люси.
– Про природу?
– И про погоду. – Бетти бросила на переднее сиденье фото Сен-Клера с подругой. – Узнаешь? – спросила она Кузнецову.
– Сен-Клер.
– Меня интересует та, что рядом. Из твоих девочек?
– Нет.
– Не темни, Люси. Я совсем не шучу.
– Послушай, девушка, мне тоже не до шуток! – огрызнулась Кузнецова.
– Люся, кто у тебя непосредственно занимался работой с клиентами? – спросил я.
– Сама я занималась. Больше никто.
– Помощники, консультанты?
– Дрон, так вы все же с этой стервочкой на одну руку работаете? А мне тут концерт устроили в «доброго» и «злую»?
– Отвечать! – рявкнула с заднего Бетти.
– Ни у кого я не консультировалась.
– Сен-Клер-младший у тебя бывал? – спросила Кински.
– Раньше – да.
– И ты прогнала его «по полной программе» снов и их материализации? – быстро спросил я.
– Тебе что за дело?! Я же сказала тебе еще вчера: ни на какие вопросы относительно клиентов я отвечать не стану.
– Теперь станешь. – В запале Бетти схватила Кузнецову за волосы и ударила рукоятью по уху, сдирая кожу...
Одним движением я захватил кисть девушки, вывернул так, что пистолет упал между сиденьями, отпустил ее руку и ударил костяшками в переносицу. Бетти откинулась на сиденье, потом завалилась на него. Я выскочил из автомобиля, открыл заднюю дверцу, провел вдоль туловища Бетти: больше оружия у нее не было, только портативный цифровой диктофон с выведенными на лацкан и в рукав микрофонами.
Недолго думая выдернул из ее же кроссовок шнурки и спеленал руки мадемуазель Кински. Потом достал из сумочки платок и приложил к разбитому носу. Посоветовал:
– Голову запрокинь. Пройдет.
– Сволочь, – прошипела Бетти.
– На это есть разные мнения, – сказал я.
– И ни одно не соответствует истине, – произнесла Кузнецова. На меня смотрел зрачок пистолета, только что выбитого мною у Бетти. В глазах Люси Кузнецовой тлела ярость.
– Да ладно, не ссорьтесь, горячие шведские девчонки... Она тебе по уху, я ей – по носу, считайте – квиты.