— Катя!
— Шучу.
Астахов с любовью посмотрел на нее:
— Как я мечтаю бросить к твоим ногам весь мир! Скажи, родная моя, что бы ты хотела сейчас больше всего?
В глазах Катерины зажглись лукавые огоньки.
— Попасть в магазин игрушек!
Николай Николаевич ничуть не удивился, подхватил любимую под руку и повлек прочь из липовой аллеи.
— Такси! — он усадил Катерину в машину, сел рядом и скомандовал шоферу: — Самый большой магазин детских игрушек!
Через несколько минут — у Катерины создалось впечатление, что в Берлине вообще все рядом — автомобиль остановился у огромной, ярко освещенной витрины, над которой на веревке вверху качался огромный надувной слон. Он был так красив, что у Катерины перехватило дыхание. Она остановилась и стала разглядывать игрушку с простодушием селянки. Пять лет жизни и учебы в столице, общение с интеллигентными людьми, городские нравы и обычаи, этикет — все в момент слетело с неё как шелуха.
Поменяй модную одежду на домотканую юбку и тулуп, убери косу на грудь, добавь в волосы маленько соломы — вылитая сельская молодица, далекая от цивилизации, с приоткрытым от удивления ртом.
У Астахова потеплело в груди. "Милая моя, — подумал он, — какая ты ещё девчонка!" Он, посмеиваясь, легонько подтолкнул её в глубь магазина.
От внутреннего убранства, великолепия и многоцветия игрушек у неё кругом пошла голова.
— Фрау хочет купить подарок своему ребенку? — защебетала кинувшаяся им навстречу юная продавщица. — Мальчик, девочка?..
Молчание Катерины она истолковала по-своему — ещё не решила! — и почтительно осталась стоять рядом.
— В самом деле, Катя, что ты хочешь купить? — попытался вывести её из столбняка Астахов.
Не было у неё в детстве игрушек, кроме деревянного медвежонка, выструганного отцом из соснового полена, да тряпичной куклы, сшитой бабой Мотей. Бедная Катя… Глупая Катя! Зато как любили её родители! Разве не дороже была их нежность, забота всей этой груды дорогих и красивых игрушек? Она тряхнула головой, точно отмахиваясь от наваждения и, пожав плечами, протянула:
— Попросил меня Пашка привезти крокодила и почему-то жирного-жирного. Я так и не поняла, что он имел в виду.
— Как ты не догадалась?! — разгорячился Николай Николаевич. — Жирного — значит, надувного! — он кивнул на отдел резиновых игрушек. — Попросим продавцов, нам надуют его так, что будет прямо-таки лопаться от жира!
Он стал ходить по магазину, на ходу рассказывая что-то семенящей рядом продавщице, та позвала ещё одну, и они забегали. Коробки ложились одна на другую, пока уже Катерина не взмолилась: