Казавшийся нескончаемым день закончился поверкой и командой «спать».
– В бараке должна стоять тишина! – выкрикнула немка и выключила свет.
Тихо было только в те несколько часов, пока сон безраздельно владел обессиленными ребячьими телами. Затем видения пережитого и того, что представало в измученном кошмарной явью воображении, взорвало мерное посапывание. Кто-то плакал. Кто-то кричал во сне. Из разных углов барака доносилось разноголосое: «Мама мочка!…» Ворвалась разъяренная немка. Резкий крик и вспыхнувший свет мигом воцарили тишину. Мертвую тишину…
…То было вчера. Сейчас дети слушали пани Аделю, польку Аделину,
– Вы уже знаете, – негромко, внятно и неторопливо говорила пани Аделя, – как меня зовут. Я взялась быть вашей наставницей. Вы уже большие и знайте, что здесь будет очень трудно. Воспрещается плакать. Все надо делать быстро: умываться, одеваться, строиться. Каждый на свое место возле соседа. Хлеб не съедайте сразу. Половину оставляйте. Второй раз зуппе дадут только вечером.
– Можно я скажу, пани Аделя? – раздался голос «Спокойного пламени». – В гетто я так и делал. Как захочу сильно кушать, вынимаю спрятанный кусочек, подержу его во рту и кажется, что покушал. Потом снова спрячу. – В гетто никто хлеб не воровал…
– Здесь воспрещается петь и громко смеяться. Выходить из барака без строя – воспрещается. Писать, даже если карандаш попадется, – воспрещается.
– А в гетто я рисовал… (Это снова «Спокойное пламя).
– А здесь воспрещается. Ляжешь на нары, закрой глаза и рисуй себе, что хочешь.
– А маму и папу мы увидим? (Это совсем еще малыш. В глазенках искры тревоги и страха).
– Нет. Свидания воспрещаются. Еще вот что: старшие помогают маленьким. Каждое утро поищите один у другого в голове. У кого найдут вошь – того отправят в баню…
– В ту, где капут? (Это опять «Спокойное пламя»).
– Да, отправят туда… И еще запомните: можно забыть все на свете, только не свой номер. Вот ты, девочка, повтори свой номер: «Зибцен цвай унд фирциг». И как только назовут его – громко откликнись. Хорошо выучи и запомни. Их ведь всего четыре маленьких цифры – 1742. Такой коротенький номер!
– А мы будем жить? – (Это из дальней шеренги).
– Жить воспрещается! – с тихим, тут же замершим смехом ответил товарищу «Спокойное пламя» и снова серьезно повторил: жить воспрещается!
– Нет, дети! Я с вами! Будем жить!
г. Баку, декабрь, 1973 г.