Ох, как же давно это было…
– Шани! Дёре иде, Шани! – кричала большеглазая женщина, стоявшая в дверях барака. Мальчик побежал к ней.
Видения детства исчезли. Кто-то тронул Александра за плечо. Он вздрогнул. Перед ним стоял человек, показавшийся знакомым.
– Это я вам тогда велел назваться столяром, – сказал он тихо.
Александр кивнул.
– Вы офицер, и я знаю о вашем плане, – продолжал тот. – У меня есть верные люди, они готовы на все. Но время – наш самый страшный враг. В любой момент нас могут пустить в расход… Зовут меня Аркадий, – добавил он, выжидательно глядя на Александра.
– Я тебе верю, Аркадий. – Ответил Александр. – Ты прав – время, время… Все должно решиться в считанные, минуты. Нужны люди, способные действовать не только храбро, но и с головой. План такой… – Он коротко изложил свой план.
– Ладно, передам хлопцам, – сказал Аркадий. – Завтра уточним окончательно. Буду ждать тебя за штабелем трупов у крематория. Неприятное место, но зато фрицы туда не заглядывают. Договорились, товарищ Александр?
Аркадий ушел.
Александр живо представил себе картину предстоящего боя. Коменданту лагеря шьется мундир. Рапортфюреру скоро будет готов стол. Заместитель коменданта придет примерять сапоги. К Али пожалует гестаповское начальство. Собрать их всех одновременно… Пойдут в ход сапожные ножи, топор… А потом будет и оружие.
***
В условленном месте Александр ожидал Аркадия. Итак, они уточнят последние детали восстания.
Восстание! Это слово Александр произнес шепотом, как будто мертвецы могли понять все, что оно означает…
Восстание… Мысль о нем отметала остатки сомнений, что точили Александра днем и ночью. Восстание надо было поднимать с людьми, которых он еще не успел хорошо узнать, а многих даже и в глаза не видел. Чудовищными были нарушения конспирации – это огромный риск… Опасность провала постоянно висела над ними, как столб черного дыма над крематорием…
Условный час истек, а Аркадий так и не появился. Сомнения с новой силой обрушились на Александра. За его спиной – кирпичная стена крематория. Впереди штабель обнаженных трупов – головы, желтые ступни ног… Стоит ли начинать?
Но вот послышались шаги. Идут двое. Александр осторожно выглянул и увидел: к крематорию направлялись рослый эсэсовец и тот самый мальчик в вельветовой курточке. Малыш что-то рассказывал немцу, жестикулировал, глядя на него снизу вверх. А эсэсовец механически поглаживал мальчика по голове, отрывисто и нервно повторяя: «Гут, гут»!
Оба уже совсем близко. Эсэсовец воровато огляделся. Они скрылись за углом. Короткий окрик: «Шнель! Шнель!» Глухой удар. Вскрикнул мальчик. Его плачущий голос: «Нем банч! О анюко!»