– А у нас в вагоне трое замерзли и чья-то бабушка, сошла с ума. Плохо было очень.
– Хватит кисель размазывать! Здесь еще насмотришься. Порядкам научись!
– Ты как сюда причалил?
– Мы из Ленинграда на Кубань эвакуировались, а немцы перехватили. Злые они на ленинградцев – ужас. Взрослых всех расстреляли. А нас сюда…
– Вот что, слушай, запоминай, присматривайся. Тут чудес много. Зазеваешься – плохо будет. Если только на козе прокатят – считай себя счастливым… А то и пулю заработать очень просто…
– На козе?
– Она вроде деревянной кровати, только без спинок и короткая. Уложат голым задом кверху, начнут лупить и заставят удары отсчитывать. По ягодицам ремнем еще терпимо. Вот если «бананом», да повыше поясницы – пропадает человек. Отбивают все внутри…
– Бананом?
– Это у эсманов палка такая. Верх резиновый, а начинка – железная. От тела куски отрывает… Главное – запомни свой номер. Станешь на аппель – все из головы выбрось – слушай. Не проморгай, когда твой номер вызовут, – отзовись. Подадут команду: «Мютцап!» – пулей руку к голове и снимай кепку. Останешься в мютце как белая ворона, влетит – до смерти запомнишь…
– А что мы здесь делать будем?
– Сюда убивать привозят. Одних быстро, а других прежде работать заставляют.
– На воротах лагеря я прочитал – «Арбайт махт фрай»
– Будет тебе «фрай» – порадуешься! Слушай сюда! На работу попадешь, следи, где капо, откуда эсман появится. При них работать надо быстро, держаться бодро. Не вздумай хныкать или «кантовать»! Соображай, когда фрицы отвернутся или покурить пойдут. Еще вот, до пятницы чтоб не оставалось у тебя ни одной «танкетки»…
– Как ты сказал?
– Вшей одним словом. Я дам тебе гребешок. Сначала голову прочеши как следует. А то на робе убьешь, а они с головы наползут…
– Здесь, что – по пятницам баня?
– Это только для вас – «цугангов»[16] баня. А мы знаем: газовня это. Там душат газом…
– Живых?
– Ну и чудак ты… Конечно, не мертвых. Отец мой в девятой штубе. А меня «лойфером» пристроили. Бегаю весь день из канцелярии в бараки, в ревир, на склады. Папку под руку и шурую по «гитлерштрассе», как по Дерибасовской у нас в Одессе… Бумажки разношу. Ну, еще кое-что делаю… Не теряюсь…
– А папа что?
– Он дорогу строит. Хорошо, что сам на себя посмотреть не может. Страшным стал. Скелет настоящий. А в порту бывало тюк табаку на спину и айда в трюм – на спор, конечно. Силен был!
– И его убьют?
– И его, браток, и его… Как всех. Как недавно дядю Сашу. Только бы не издевались! А то возьмут да пошлют еще на «последний вальс»…,
– Это еще что?
– Есть тут большой железный каток. Дорожный. Как только в рабочей команде кто-нибудь из сил выбьется, его посылают работать на тот каток. По-польски он «вальц» называется. Впрягают 15-20 доходяг…