Однажды ему просунули между губ что-то мокрое. Это было невероятно приятное ощущение. В тот момент, когда его пересохшие губы ощутили влагу — самую малость влаги, — ему показалось, что он только что пришел в этот мир. Он словно заново родился. И в этом возрождении было что-то чувственное, уникальное, не сравнимое ни с чем. Тайхман почувствовал, что по его щекам текут слезы, и не знал, куда девать глаза. Соседи по палате стояли вокруг него, а медсестра улыбалась, словно подбадривая его; все улыбались ему, и кто-то сказал:
— Похоже, он выкарабкался.
— Ну, теперь-то уж можно дать ему попить.
— Нет, я прослежу, чтобы его напоили позже.
— Как вас зовут, сестра?
— Зачем вам это? Успокойтесь, ребята.
— Я хотел бы знать, как вас зовут.
— Марго.
— Спасибо, — сказал Тайхман.
— Оркестр, туш! — раздался оглушительный крик, такой громкий, что все в комнате задрожало. — А ну-ка, пехтура, расступись, пропусти меня к нему.
В ногах кровати Тайхмана появился гигант во флотских брюках из грубой хлопчатобумажной ткани и бескозырке на голове. Ленточка на ней была натянута так сильно, что буква «ф» в слове «флот» оказалась прямо под орлом.
— Привет моряку и товарищу по несчастью, — проревел гигант.
От него сильно несло перегаром. Тайхман присмотрелся к нему — черты его лица были грубые, но довольно приятные. Он пожал Тайхману руку, не причинив никакой боли.
— Карл Бокхаммер. Друзья зовут меня Карлхен. Мы из одной флотилии. — Он взглянул на табличку с именем, висевшую в головах кровати. — Послушай, Ганс, мы ведь с тобой друзья.
— А я думал, что из всей нашей флотилии я один попал сюда, — сказал Тайхман.
— Я тут уже не раз к тебе заглядывал, дружище. Но ты все спал да спал. Я забегал раз двенадцать. Надеюсь, ты выспался?
— Конечно.
— Отлично, — усмехнулся он и добавил тем же самым громовым голосом: — Пришел проведать старого товарища. Мы ведь с тобой вместе воевали, правда?
— Разумеется, — сказал Тайхман, хотя видел этого парня первый раз в жизни. Лучше бы он промолчал, ибо Бокхаммер тут же пустился в воспоминания:
— А ты помнишь…
И принялся травить байки о том, как они воевали с томми, от которых волосы вставали дыбом. Бокхаммер наслаждался тем, что его слушала вся палата. Тайхман хотел сказать ему, чтобы он не напрягал так сильно голосовые связки, но не мог вставить ни слова. Бокхаммер придумывал невероятные небылицы. Он и его товарищи сбивали четырехмоторные бомбардировщики Королевских ВВС, — словно воробьев. Он и его товарищи топили все, что попадалось под руку, — тральщики, подводные лодки, торпедные катера, эсминцы…