Левеллеры, радикалы XVI века, превозносили мифические времена до того, как свободнорожденные англичане попали под ярмо «норманнского ига». Есть свидетельство, что задолго до вторжения норманнов существовала давняя традиция веры в силу закона и права личности и правление английских королей было не диктаторским, а совещательным. О приверженности англичан свободе свидетельствует свод законов Альфреда Уэссекского 871 года. Он не только признавал, что общество не может функционировать, если оно не в состоянии опереться на народ, у которого есть определенные обязательства («Всяк должен строго держаться присяги и обязательства своего»), в нем также присутствовала идея свободы каждого. «Ежели кто лишит свободы свободнорожденного, который без греха, то платит десять шиллингов. Коли побьет его, то выплачивает ему двадцать шиллингов». Привычка соблюдать законы укоренилась в англичанах настолько глубоко, что даже вторгшийся в страну в 1066 году Вильгельм Завоеватель лишь попросил своих новых подданных и дальше соблюдать законы короля Эдуарда Исповедника с внесенными им дополнениями.
Опровергая марксистское толкование истории, историк Алан Макфарлейн пишет, что в стране было чувство личной свободы задолго до Реформации, потому что право на частную собственность закреплено в английском законодательстве; а раз имущество можно было приобрести, то отношения основывались на договоре, а не на положении в обществе. А когда любой человек мог вполне свободно покупать и продавать землю, возникло и было закреплено в законе представление о правах личности, запечатлевшееся в сознании англичанина на века. По сравнению с жесткими феодальными и полуфеодальными классовыми структурами, сохранившимися в таких странах, как Франция, Англия изобрела для себя такую систему общественной организации, которая благодаря своей гибкости оказалась достаточно устойчивой, чтобы пережить самые различные потрясения. Несмотря на классовые стереотипы, в Англии на протяжении веков сохранялся значительный уровень перемен в обществе. В стране тоже хватало классовых протестов, начиная с крестьянского восстания под руководством Уота Тайлера в XIV веке и кончая движением чартистов в веке XIX. Но они проходили вполне цивилизованно по сравнению с кровопусканием, сопровождавшим подобные события на Европейском континенте.
Ко времени правления Тюдоров в экономическом, общественном и политическом плане Англия отличалась от остальной Европы, и не последнюю роль в этом сыграло то, что ее население было немногочисленным (составляя половину населения Испании и одну четверть населения Франции) и процветающим. Богатство росло на спинах овец: англичане превратились в главных поставщиков высококачественной шерсти в Европе, и один путешественник, глядя на богатство торговцев шерстью, с завистью пишет о «золотом руне» страны. Во время Столетней войны избавление Англии определил тот факт, что страна действенно подготовилась к ней, заложив еще не произведенную шерсть для финансирования превосходной армии. Родившийся в 1304 году великий поэт и гуманист эпохи Возрождения Франческо Петрарка писал: «Во времена моей молодости англичан считали самым робким из всех неотесанных народов, но сегодня это превосходные воины; после ряда их блестящих побед рухнула репутация Франции, и англичане, когда-то стоявшие ниже, чем даже несчастные шотландцы, предали царство французское огню и мечу».