Моторист — лет за сорок, синие хлопчатобумажные брюки военного образца и такой же китель, фуражка с белым чехлом откинута на затылок — оторвался от своего занятия, медленно оглядел Михаила с ног до головы. Наверно, осмотр его удовлетворил, потому что он перевел взгляд на «Перекоп», который успел выйти за маяк.
— А вы кто такие? — ответил вопросом на вопрос.
— Яхтсмены, на соревнования в Корабельск едем, да вот… задержались.
— Яхтсмены? А цену знаете? За час два рубчика.
— На, догони только, — Михаил протянул деньги.
— Я про деньги для порядка сказал, потому — порядок в любом деле всего прежде. А то иной сядет, а потом…
— Хорошо, — нетерпеливо перебил Михаил. — Отчаливай. Садись, Костя.
По-прежнему через силу — каждое движение давалось с большим трудом, Костя перебрался на «Гордый», плюхнулся на банку-скамью рядом с Михаилом.
Моторист аккуратно убрал ветошку, которой тер медь, минуту-полторы прогревал мотор и вот — отдал швартовы.
Заревел мотор. «Гордый», описав крутую дугу, помчался к выходу из порта.
На «Перекопе» улеглась отвальная сутолока. Пассажиры разбрелись по каютам, устроились в уютных уголках на палубе. Стало тихо, глубоко в пароходной утробе равномерно ухала машина. Рыжий дым, неторопливо клубясь, уходил в небо, которое из утреннего, розоватого, становилось дневным, жарким.
Яхтсмены разместились на корме, Приклонский совсем упал духом, молчал, мрачно упершись взглядом в палубу. Настроение других тоже оставляло желать лучшего. Один Шутько был совершенно равнодушен к случившемуся — разлегся в шезлонге, нежился под лучами, млел, сладко подремывал.
Не отчаивался и дядя Пава. То и дело подносил к глазам огромный потертый бинокль, оглядывал удаляющийся порт. Предположение его оправдалось. С минуту не отрывался от окуляров, потом подошел к Приклонскому, сказал:
— Илларион Мироныч! За нами прогулочный катер следует. Не они ли догнать решили?
Приклонский встрепенулся:
— Где? Где?
— Вон, — протянул бинокль.
Приклонский долго прилаживал бинокль после дальнозорких глаз дяди Павы к своим близоруким. В конце-концов потерял терпение и, так ничего не разглядев, сунул его обратно хозяину. Предупредил:
— Я — к капитану, уговорю, чтобы подождал.
Никого особенно убеждать не пришлось — шустрый катер скоро догнал «Перекоп». Вахтенный штурман перевел ручку машинного телеграфа с «полного вперед» на «стоп». Машина перестала ухать.
— Спустить штормтрап! — скомандовали в мегафон с капитанского мостика.
Михаил разбудил Костю, который успел заснуть, привалившись в углу каюты. Он открыл мутные глаза, брезгливо огляделся.