— Героиня картины, пережив окаменение, стала видеть по ту сторону чуда, у нее появился дар исцеления. А как быть с раскаянием, с Покаянием? Почему это чувство осталось за рамками фильма?
— Она искупила все своим стоянием, своей смертью. Если брать события, оставшиеся за кадром нашей киноистории, — существует несколько вариантов судьбы Зои. Мне кажется наиболее достоверным тот, согласно которому девушку просто сгноили в психиатрической лечебнице: я жил в советские времена и знаю эти реалии.
После стояния-смерти наша героиня — совершенно другой человек, нежели была раньше. Человек, который умер, а потом воскрес, перестает быть тем, кем был до этого. А скажите, раскаялся ли апостол Павел в том, что участвовал в избиении камнями христианского первомученика Стефана? В Деяниях апостолов о покаянии ничего не говорится. Думаю, именно потому, что с Павлом заговорил Живой Бог. Будущий апостол прошел путь от неполного и искаженного зрения (когда был правоверным иудеем) через слепоту к совершенно новому видению, — это то, что описал Пушкин в «Пророке». Павлу открылся Бог Авраама, и этот Бог оказался Христом. Апостол пережил нечто большее, чем внутреннее раскаяние, он обрел новую кровь и плоть… Но из всего вышесказанного вовсе не следует, что я сейчас призываю: «Ребята, все мы должны стремиться к Учителю, который покажет нам Живого Бога, а покаяние никому не нужно!» Речь вовсе не об этом. Я говорю об особых экстремальных ситуациях, которые редко, но случаются. Причем абсолютных ответов я, конечно же, не знаю и говорю с точки зрения своего скромного духовного опыта. Я могу и ошибаться…
— А все-таки не возникнет ли у зрителя ощущение, что можно и не делать никаких внутренних усилий, поскольку все равно Бог может обратиться к тебе?
— Не возникнет, поскольку картину мало кто увидит из-за ее крайне маленького тиража в 17 копий. Скорее всего, ее будут смотреть неслучайные люди, те, которые не будут во время просмотра жевать поп-корн. И я надеюсь, что они нас поймут. А вообще, мы же не знаем, как именно действует Бог в каждом конкретном случае. И тот человек, который якобы все понимает о Боге, что нужно для благодати, а что нет, — он, мягко говоря, наивен. Бог может казнить и может миловать. И это Его прерогатива, мы никогда не узнаем, из-за чего это происходит. Да, нам необходимо каяться. Но всегда возникает вопрос в искренности покаяния. Есть даже обывательская поговорка: «Не согрешишь, не покаешься», которая имеет далекое отношение к какой-либо духовности. Но нам дана евхаристия, которая ослабляет причинно-следственную связь, дана исповедь. Но мы никогда не узнаем всю полноту замысла о каждом из нас, ведь один человек не равен другому. И каждый из верующих тайно мечтает, что когда-нибудь перестанет быть самим собой и обретет новую плоть и душу, как это случилось с апостолом Павлом.