— У него какая-то контора. А так, ба-альшой театрал. Как говорится, известен в театральных кругах. Дал кое-что на два мюзикла.
— Прекрасно! Как раз для наших читателей.
— Вот я и подумал.
— Что же с ним случилось?
— Влип, понимаете, в историю. Сидит это в ресторане… Тут девица… Бамц, блямц! В общем, верняк.
— Ага, ага, ага… Прекрасно. Разузнайте все, как следует.
— Спасибо, сэр Джордж.
— Минутку! Постойте. Вот, прошу.
Шеф вынул фотографию; Пилбем внимательно в нее вгляделся.
— Это, — сказал Шеф звонким и чистым голосом, каким говорят, когда собираются солгать, — это… м-м-м… мисс…
Как всегда бывает в таких случаях, он не мог припомнить ни одной сносной фамилии. Но тут вмешалась сестра.
— Фарадей, — сказала мисс Хэммонд. — Мисс Фарадей.
— Вот именно, — обрадовался Шеф, — Анджела Фарадей. Да, Анджела. Единственная дочь моего старого друга. Надо ее найти.
— Она ушла из дома, — сказала гостья.
— Да, да, — поддержал хозяин. — Исчезла.
— В сущности, — пояснила честная гостья, — она сбежала. Видите ли, мистер Пилбем, у нее был грипп.
— А! — сказал Пилбем. — А-а!
— Мы думаем, — подхватил Шеф, обретая почву, — у нее что-то с памятью.
— Да, да, да, — сказала мисс Хэммонд. — Посудите сами, никаких… — … причин, — продолжал ее брат. — Аб-со-лютно никаких. Счастливая, тихая жизнь…
— Ясно, ясно, — сказал Пилбем.
Сказал он это спокойно, а как мучался! У него была прекрасная память, и он сразу узнал девицу, заходившую к ним не так давно. Выйти на такой скандал и ничего не написать — нет, невыносимо. Даже тогда, когда один дядя спустил его с лестницы вместо того, чтобы честно открыть, почему жена уехала в Уганду, даже тогда, повторим, Перси Пилбем мучался меньше.
— Вы всюду бываете, — продолжал Шеф, — все подмечаете. Возьмите фотографию, Пилбем, и — за дело! Стоит ли говорить, что оно сугубо конфиденциальное?
— Что вы, что вы!
— Тогда — все. Старайтесь.
— Хорошо, сэр Джордж. А к Слинсби я забегу после перерыва.
— Пожалуйста. Да, насчет… э… мисс Фарадей, о расходах не заботьтесь.
— Хорошо, сэр Джордж. Хорошо.
Голос его был звонок, и это означало, что где-где, а здесь на него положиться можно.