В общем, как ни старалась Ларочка, а расстроить свадьбу ей не удалось. И зажили молодые, как все. Сказка не сказка, но уж точно не триллер. Поначалу и конфликты случались — воевали за лидерство. Потом надоело. Поняли, что лидеров в семье двое. Муж — потому что всему голова. И жена — потому что женщина всегда права.
Жить стали у Ириной мамы. Отец умер, не успев познакомиться с зятем. Зато Вероника Николаевна приняла Сергея на ура. Без мужика дом быстро в упадок приходит. А у Русакова руки, что называется, на месте. И тебе проводку в случае чего посмотрит, и краны поменяет, и вообще с ним спокойнее.
С обязанностями главы семейства Русаков управлялся играючись. Да ему, ответственному и надежному по натуре, это и не составляло никакого труда. Что такое глава семьи? Ничего особенного. Всего-то обеспечить домочадцам нормальную жизнь в нормальных условиях — вот тебе и все обязанности. Так настоящему мужику это разве нагрузка?
Институт Ира заканчивала уже будучи замужней. Нахлебницей на широких плечах Русакова не осталась — устроилась в стройконтору рядовым бухгалтером. Не слишком перспективно, еще менее престижно, не сказать что особо сытно — зато неподалеку от дома.
Спешить с детьми не собирались. Думали сначала более-менее на ноги встать, по стране родной поездить — благо большая, есть что посмотреть. Однако человек предполагает, а располагает Тот, кто судьбу за веревочки дергает. Маришка родилась всего через два года после свадьбы. Ире пришлось оставить работу. Хлопот с дочуркой было немало, и на первом этапе молодая мама даже не думала о возвращении в контору.
Однако дети имеют обыкновение расти — подросла и Маришка. Маленькие ноженьки уже уверенно семенили по земле, маленькие рученьки не менее уверенно вытягивали из-под шкафа горшок. Тогда и заскучала Ирина, запросилась на работу.
Время для этого выдалось не самое удачное. Налаженная было жизнь целой страны оказалась вдруг разрушена вдребезги. Раньше слово 'безработица' можно было услышать разве что в телерепортажах о загнивающем капитализме: это там плохо, это там без конца случаются какие-то неприятности, растет инфляция, а следом за нею безработица — или наоборот, сначала безработица, а потом уж инфляция? В эти тонкости тогда практически никто не вдавался. Не все даже понимали, что это за инфляция такая, и чем она страшна.
Слово 'безработица' было понятно всем. Однако мало кто ее боялся. Даже когда все поняли, что прошлые времена закончились, а новые только грядут, и какими они будут — никому не ведомо, все равно не боялись. Легкомысленно посмеивались: нам безработица не грозит. У нас такого, как на Западе, быть не может.