Но уже скоро из уст Паулины полились странные речи:
— А чего мы, девки, без мужиков-то скучаем? Какого хрена нас тут одних собрали? По каким признакам нас отбирали в это сборище? Я не лесбиянка. Я мужиков люблю, а ваш бабский коллектив оскорбляет мое достоинство. Вы мне на хер не нужны! Может, вам мои прелести и не дают покоя — еще бы, кто откажется от Паулины Видовской? Но я предпочитаю, чтобы меня имели мужики! А вас я в гробу видала в белых тапочках. Извращенки!
За столом воцарилась тишина. Приятельницы уставились на Паулину, словно перед ними сидело внеземное существо.
Плевав на всеобщее внимание, Паулина встала из-за стола. Художественно оттопырив попку, смачно пукнула:
— Это вам от меня приятного аппетита! — ошалело, нездорово заржала, и покинула компанию. — Чао, крошки!
Дома было хорошо. Вадим любил дом. При условии, конечно, что в нем нет отца.
Но сейчас можно было расслабиться — тот уехал на учения, значит, о нем можно не думать, не смотреть на часы в ожидании ежедневной бури. Насколько проще было, когда Вадик был маленьким! Мама заботилась о том, чтобы он пораньше ложился спать и не видел рассерженного бог знает чем отца.
Взрослый парень в восемь часов спать не завалится. А потому теперь сын с отцом виделись дважды в день: утром и вечером. Получал ли от этих встреч удовольствие отец — тайна за семью печатями. Вадиму же эти встречи давали сплошной негатив.
Оставалось удивляться: как мама, его самая замечательная мама в мире, могла выйти замуж за этого урода?!
Думать о том, что, выйди мама за кого-то другого, Вадима могло бы и не быть, или это был бы совсем иной Вадим, думать не хотелось.
Его все устраивало в этой жизни. За исключением отца, конечно. Друзей нет? А зачем ему друзья, если у него есть мама.
Друзья… Вадим не разделял взглядов сверстников. Те могли говорить только о девчонках, и только мерзко. Ну и о стрелялках всяких, боевиках. Вадим не любил такое. Девчонки — глупость. Стрелялки-боевики — грязь. Не было в них ничего красивого.
Красота — это ведь не только женщины. Красивыми могут быть и банальные линии в тетрадке для геометрии, не говоря уж о цветах, деревьях, облаках. А одежда? А обувь? Мебель? Посуда? Да все вокруг может быть красивым — этому его научила мама. Они с ней могли часами разглядывать репродукции картин великих мастеров в тяжелых глянцевых альбомах, посвященных тому или иному художнику. Мама обещала, что когда-нибудь они непременно уедут в Москву, и станут ходить по музеям каждую субботу.
Может, Вадим и нашел бы себе товарища по душе. Но на это требовалось время. А где его взять, если каждые два-три года приходилось переезжать к новому месту службы отца?