— Ирина Станиславовна, не отпустите ли вы меня после обеда? У моей девочки сегодня день рождения, очень ответственный день. Придут родственники и любимый юноша — как раз сегодня она решила представить его семье. Ах, так много дел — сами знаете, как нам, женщинам, достаются эти семейные праздники. Все приготовь, убери, погладь рубашки да платья. Да и себе перышки почистить — не могу же я перед потенциальным зятем выглядеть золушкой! Так вы не возражаете?
Ирой владело одно желание — придушить тварь голыми руками. Тварь, забравшую ее жизнь, нагло присвоившую себе право находиться среди любимых Ирой людей. Самозванку, называющую себя матерью ее дочери.
Но именно этого ждала тварь, питающаяся чужим счастьем. Ждала всплеска эмоций и истерики. Чтобы потом подать в суд иск за нанесение оскорблений или даже побоев. Чтобы с ехидной ухмылкой рассказать за праздничным столом, как вопила от слепой ярости Ирина в собственном кабинете.
Нет, тварь, не дождешься! Ира не станет лить воду на твою мельницу.
— Я вас, Лариса Моисеевна, не задерживаю. Можете уйти немедленно. Можете даже не возвращаться — трест без вас не остановится.
— Ну что вы, — парировала та. — Трест без меня, конечно, не остановится. А как же я без треста? Без вас, Ирина Станиславовна? Кто же станет за вами приглядывать? Вот отгуляю сегодня, поздравлю доченьку, познакомлюсь с зятем, приласкаю мужа — а завтра, как штык, на работе! Так я убегаю? До свидания, Ирина Станиславовна, приятного вечера!
Секретарша покинула кабинет, подчеркнуто мягко прикрыв за собою дверь.
Ирина едва сдержала ярость. Давила в себе безумный крик раненной тигрицы.
Нельзя. Тварь услышит. Нельзя доставить ей удовольствие.
И все же из груди вырвался тихий протяжный стон, полный смертельной тоски и боли.
***
Квартира сверкала чистотой и идеальным порядком. Стол ломился от яств. Это все Ларочкина заслуга. Сергей пытался испортить ей праздник — дескать, без тебя справимся, тебе тут вообще не место. Ну да она понимает — ему нелегко, первый праздник без Ирки. Вот и кочевряжится. Ничего, пусть выпендривается, пока есть возможность. Скоро она впряжет его в свою телегу — тогда уж не подергается.
Нарядное голубое платье ей очень шло. Цвет только подкачал — с рыжим не слишком сочетается. Зато по цене вполне приемлемое. Волосы Ларочка заплела в косу, но хитро, только с середины, оставив свободной верхнюю их часть. Лишний объем исчез, и оттопыренные уши спрятались. Жаль, что она раньше так не попробовала. Глядишь, Черкасов бы клюнул, и сейчас она была бы вся в шоколаде. Впрочем, лучше синица в руках — что ей толку от пустых мечтаний о красавце Черкасове? Русаков тоже ничего. Не настолько хорош, конечно, зато практически в кармане.