Кинулась на колени, прижалась к ногам Сергея:
— Не прогоняй меня! Я тебе еще пригождусь… Пригодюсь…
Он пытался сбросить ее, но не тут-то было: Ларочка цепкая! Ножки тоненькие, как лапки паучьи. Раньше-то она их стеснялась, и лишь теперь поняла, что это совсем не недостаток, а дополнительный бонус в борьбе за выживание.
— Сережик, миленький, неужели ты не видишь, как я тебя люблю? Что еще тебе нужно? Я хорошая хозяйка, буду самой лучшей матерью Маринке — а потом и своих родим. Тебе женой буду верной, не как та шалава!
Попытки сбросить ее с завоеванной территории стали более энергичными, и Ларочка пошла на последнюю уступку:
— Не хочешь жениться? Не надо! Я и так согласна. Могу приходить, когда нужно. Как сегодня: захотел, а я раз — и здесь, и вот она. Ну пожалуйста. Что тебе стоит? Чем я хуже? Хочу быть рядом с тобой! Кем пожелаешь. Женой. Любовницей. Хочешь? На меня, возьми прямо сейчас. Я вся-вся твоя! И никаких обязательств. Я сделаю все, что ты захочешь. Не стесняйся, проси! Нет, приказывай! Я раба твоя, твоя скорая помощь… Я столько лет терпела эту сучку только ради того, чтобы быть рядом с тобой. Теперь ее нет, она нам уже не помешает…
Нет, слов мало. Нужно делать то, что все мужики любят — только это может подействовать. Словам грош цена.
Пальцы судорожно пытались расстегнуть ремень, но, захлебываясь словами, Ларочка никак не могла с ним сладить. Боялась замолчать — вдруг в наступившей тишине он опомнится, и оттолкнет ее?
Войдя в раж от собственных признаний, от впервые высказанных в голос слов, не дававших покоя много лет, начала рвать ремень зубами, рискуя сломать зубы. Руки царапали голую грудь Сергея, будто пытаясь сгрести его в кучку, унести с собой.
Что-то мерзкое копошилось внизу, подвывало. Он всегда ее терпеть не мог. Теперь же отвращение достигло апогея.
Сбросить ее с себя более-менее деликатно не получилось — Лариска лишь еще крепче вцеплялась в него. Что ж, он пытался по-хорошему.
Двинул ногой как следует, отпихивая назойливую дуру:
— Намеков не понимаешь? Пошла вон! И возвращаться не смей. Предупреждаю — с порога спущу.
Несколько мгновений она смотрела на него с щенячьей преданностью. Но уже скоро лицо ее приобрело выражение мстительности. Поднялась с ковра. Оправила собственноручно разодранное в пылу страстей платье:
— Дурак ты, Серенький. Пожалеешь. Но я дважды не предлагаю. До сих пор сучку подзаборную любишь? Да она с ним прямо на рабочем столе трахается! Жалюзи закроет, и трахается! А я в дырочку подглядываю. Народ прикалывается: 'Русакова проводит очередную пятиминутку'! Я жалела тебя, не хотела говорить. Они заявление в загс подали. А ты терпи, онанируй в тряпочку. Козел.