Сын. Смогу что?
Дочь. Уйти со своей должности… Денег у тебя будет достаточно. А может, ты захочешь продолжать, даже когда его не будет? Какой тебе толк? Разве ты там приносишь пользу?
Сын (с сухим смешком). Едва ли. Мне там не слишком-то нравится. Я не чувствую себя полноправным участником. Хотя служба помогает как-то провести время с десяти до шести и не делать того, что бы я делал без нее… (С легкой улыбкой.) Оберегает меня от моих демонов.
Дочь (с коротким смешком). О, эти демоны. Ты не изменился. (Поворачивается к Другу). Вы его оставите у себя… (С легкой насмешкой.) У себя в фирме… после того, как все будет кончено, и вы не будете чувствовать себя обязанным перед отцом? Или вы дали обязательство держать его веки вечные?
Друг (спокойно). Нет, я никому не давал никаких обязательств. Твоего брата я держу у себя не из милости. (Сыну.) Ты ведь так не думаешь, правда? Ты неплохо справляешься, и тебе неплохо платят за это. Конечно, если ты захочешь уйти, ничто не изменится, да и я, честно говоря, не почувствую… особой утраты. Но это ведь нам обоим известно, не так ли? Во всяком случае, никто не собирается выбрасывать тебя на улицу. Это все шутки твоей сестры. (Дочери.) Давайте не будем говорить об этом сейчас.
Сын (Лучшему другу, очень просто). Я не знал, что вам на меня наплевать. Я, знаете ли, всегда предполагал… что мы все… одна семья и… (Пожимает плечами.)
Дочь (печальный совет). А ты не предполагай.
Сын. Ладно, неважно.
Друг (чуть раздраженно). Разве я сказал, что мне на тебя наплевать? Мне кажется, я сказал, что не почувствую особой утраты, если ты уйдешь. Я больше не способен воспринимать утраты. (Отворачивается к огню.)
Сын. Простите. Вы именно так и сказали. (Дочери.) Хватит или еще?
Дочь. Теперь шею, внизу, только медленно, очень медленно. Угу, вот так. (Наслаждаясь массажем.) Они были как звери. На миг меня охватил… жуткий страх, вот как когда я читала про китайцев… как они медленно сдирают с человека кожу и не дают ему потерять сознание. Они его привязывают к столбу.
Сын. Зачем?
Дочь. Чтобы не убежал, должно быть. Только я не мазохистка, что бы она ни говорила. Ведь когда тебе сломают ребро, это действительно больно. И каждый ребенок знает, что значит подбитый глаз у женщины. Мне все это не нравится, но мне очень важно, чтобы тот, кто делает мне больно, чувствовал себя виноватым. (Внезапно голосом маленькой девочки.) Мама!
Сын. Она спит.
Дочь (поворачивается к Любовнице). Но вы не спите?
Любовница (выходит из задумчивости). М-м?
Дочь. Вы ведь не спите, правда?
Любовница