— Не пора, Ваше Величество? — спросил третий придворный, стоящий рядом с королем, невысокий, толстенький Ян Потоцкий, главный церемониймейстер при дворе.
Царь мельком мазнул взглядом по золотым часам «Вашерон Константин», которые он носил на иноземный манер — циферблатом вниз, а не вверх. «Павел Буре»[5] был при этом дворе явно не в фаворе…
— Немного подождем. И Борис где-то шляется…
— Их высочество, цесаревич Борис изволили телефонировать, что задерживаются.
— Хорошо хоть телефонировать додумался…
Из толпы вынырнул Сапега.
— Ваше Величество… на пару слов.
Государь кивнул, они сдвинулись чуть в сторону, к стене, придворные демонстративно отвернулись, хотя не пристало сомневаться в том, что уши они навострили до предела.
— Ваше величество, здесь москаль — негромко сказал Сапега.
Царь Борис недоуменно поднял выщипанные по польской моде брови. Хорошо хоть голову не обрил…[6]
— Москаль?
— Именно, ваше величество, москаль! Молодой человек в форме одного из русских гвардейских полков.
— У кого хватило ума на столь дерзкую выходку?
Сапега немного замялся.
— Говорите же, Валериан — подбодрил его царь.
— Ваше Величество, я этого молодого человека никогда раньше не видел — сказал Сапега.
Царь провел рукой по короткой, «мушкетерской» бородке.
— У него был пригласительный билет? — иронично спросил он.
— Не могу знать, Ваше Величество.
— Извольте выяснить это, спросите у стражи, как москаль сюда попал. Переговорите, узнайте кто он такой и что ему здесь надо.
— Слушаюсь, Ваше Величество… — Сапега снова канул в людское море.
Царь посмотрел на часы. Как некстати… Надо объявлять контрданс…[7] иначе не миновать драки…
— Господин Потоцкий!
— Я здесь, Ваше Величество.
— Извольте начинать. Бориса ждать не будем.
— Слушаюсь!
Главный церемониймейстер двора отвернулся и начал бешено жестикулировать перед оркестром, давая указания. Первые звуки венского вальса, величавые и плавные, поплыли над людским морем…
Графиня Елена в ожидании начала танцев «тусовалась» с подругами в одном из углов просторного бального зала, нетерпеливо постукивая каблучком о паркет и не слишком обращая внимания на снующих вокруг шляхтичей. Ей было скучно — убийственно скучно, и на бал она пошла только по настоянию родителей, дабы подбодрить «предков». Ей не нравилось здесь — ни начищенный до блеска дорогой наборный паркет, ни ароматизированные свечи, дававший тяжелый, какой-то удушающий аромат, ни вьющиеся вокруг хлыщи. Как ни странно — нрав графини Елены был далеко не шляхетский, и она сейчас с куда большим бы удовольствием оказалась… например в «Летающей тарелке» на Маршалковской, где можно курнуть конопли веселья ради и где почти у всех посетителей волосы раскрашены во все цвета радуги. Она знала и то, для чего послали ее сюда родители — подыскивать жениха. Род Ягодзинских был ни богат и не беден, у них были деньги, но не было собственных земель, на что так обращала внимание шляхта при определении знатности той или иной фамилии. Однако, графиня Елена была потрясающе красивой (по-польски красивая как ни странно «урода»), и можно было надеяться на хорошую партию с кем-нибудь из придворной шляхты…