И, почувствовав вкус к занятиям, она поверила в свои силы. Помогли и советы Флоры Яковлевны, как надо вовремя повторять пройденное, как важно обращать внимание на правила и формулы. И первое время, когда Света делала уроки всё за тем же круглым столом, она следила, чтобы Света не оставляла «темные» места. Вскоре Света подтянулась по всем предметам и уверенно шла вперед без спадов, привыкая к мысли, что достигла и добилась всего, как Эккерман, благодаря собственным усилиям, как об этом постоянно говорила Флора Яковлевна.
Странное чувство испытала Света, когда через несколько лет Флора Яковлевна обратилась к ней с просьбой позаниматься с Зрикой немецким: «Hilf mir doch, tu mir den Gefalles. Bei uns beiden will es nicht so recht klappen, ich bin da viet nervos und ereifere mich unnutz. Dir wird es gelingren!» (Прошу тебя, помоги мне. Я не могу, начинаю нервничать и сердиться. У тебя получится лучше! (нем.)) — дала им нужные материалы, задание и ушла во двор пересаживать кактусы ими перекапывать клумбу.
И снова Света, как и в случае с примусом, не заметила, что просьба Флоры Яковлевны надумана. И конечно же, Света не заметила, насколько эти занятия больше помогли ей самой, чем Эрике.
«А почему вы с ней не начали разговаривать по-немецки с самого детства?» — как-то спросила Света.
«Ты плохо представляешь, какое это было время! — вздохнула в ответ Флора Яковлевна. — Меня целый день дома не было, Вилли и Эрика сидели взаперти. Тогда не до немецкого было»
…Подвиги словно бежали его: никто не обращался к сэру с просьбой освободить замок от ненасытного чудовища, никто не звал его изгнать великана. И сэр Парцифалъ сокрушался всем сердцем, что судьба не дает ему отличиться.
Очнулся он от своих дум только под стенами замка Мунсальвеш короля Анфортаса, куда привела его указанная тропа. Стены замка были так высоки, что перелететь через них могла только птица. И никому не пришло бы в голову брать эту крепость штурмом, так крепки и толсты были его стены.
Страж, стоявший на башне, учтиво обратился к сэру Парцифалю, вопрошая, откуда он, как его имя и почему ему вздумалось тревожить покой обитателей замка.
Сэр Парцифалъ ответил, чей он сын, как нарекли его родители и что дорогу к замку указал ему рыбак — он же пообещал, что путника ждёт здесь радушный прием.
Страж и в самом деле тотчас, весьма обрадовавшись, опустил подъёмный мост, и рыцарь смело пустил коня вперед.
Но если стены замка говорили о могуществе владельца, то двор, на который въехал Парцифалъ, являл собой весьма печальное зрелище. Он был таким запущенным и неухоженным, что повсюду успела вырасти высокая крапива, словно здесь много лет не ступала нога человека.