Правда, не успел сэр Парцифалъ задуматься о таком странном и необычайном явлении, как двор заполнила радостная, нарядная толпа придворных. Из замка выбежали пажи и валеты, схватили под уздцы его коня, откуда-то сразу же появилась и скамеечка для ног, чтобы удобнее было спешиваться.
Сопровождаемый толпой придворных, наперебой выражавших свою радость по поводу его приезда, вошел сэр Парцифаль в замок.
Вслед за доспехами слуги унесли копье и меч славного рыцаря, оставив его таким образом безоружным. А он, хоть и был смущён этим, не посмел выказать сомнений, чтобы не проявить невоспитанность.
И смущенного сэра Парцифаля отвели в роскошную залу, где на каждой стене сияло, наверно, по сотне свечей.
Далее случилось для сэра Парцифаля еще более неожиданное, что повергло его в еще большее смущение. Празднество уже началось, как вдруг распахнулись двери и в зал вошел оруженосец. В руках он держал копье, с острия которого струилась красная кровь. Не прошел оруженосец и половины пути, как рукав его блио уже намок, и тяжелые капли падали на пол, словно рубины. И пока он шёл вдоль стен к дубовой двери, под сводами замка не смолкал страшный стон. Только когда дверь за оруженосцем закрылась, умолк и этот стон.
Сэр Парцифалъ, услышав этот стон, который звучал как призыв сразиться со злом, готов был немедленно броситься вперёд. Но, оглядев всех, кто стоял в зале, он не увидел на их лицах ничего, что выдавало бы недоумение или сомнение.
Наш герой был смятен и потрясен. Ему казалось, что во взорах придворных он читает нечто непонятное: словно все ждут от него чего-то. Но чего? Если бы не наставления князя Гурнеманца, который, — о, благодарение всевышнему, — научил его рыцарскому вежеству, он бы не смог удержаться от того, чтобы не обратиться к владыке замка с вопросом. Но он сумел взять себя в руки. «О, нет! — уговаривал он себя. — Не следует спешить, все должно разъясниться, всему будет дан ответ».
Но и расставшись с королем Анфортасом (который, преодолевая свой недуг, во все время оказывал знаки внимания нашему рыцарю и под конец заботливо отправил его спать), сэр Парцифаль так и остался в неведении относительно случившегося.
Когда сэр Парцифалъ проснулся, за окнами был ярчайший полдень, чему он несказанно удивился: «Что я? Где я? Эй, слуги!»
Ни звука не раздалось в ответ, но зато рядом с постелью увидел сэр Парцифаль свою одежду, а главное — свои рыцарские доспехи и два меча: один его собственный, а другой тот, что подарил ему вчера владелец замка.
«Так вот что означали мои сны! — воскликнул сэр Парцифаль. — Я обречён на испытание битвой, не иначе! Ну что ж, в угоду столь любезному королю я совершу какие угодно подвиги, мне не страшны никакие поединки, я давно жажду их!» И он сделал то, что велел долг: надел бранные доспехи, сверкнул воинственными очами и выбежал навстречу врагу.