— И население, кажись, завалило, — забеспокоился Захар.
— Вечером попытаемся проникнуть к ним, — решил Усольцев.
— Бедолаги, — сказал Захар и закурил. — Смотрите-ка, человек идет, — обратился к Усольцеву, сидящему на полу у стены, Зубов.
Емельян поднялся и взглянул в окно.
— Не вижу никого.
— Он за домом скрылся. Сам видел. С ведром шел.
— Немец?
— Вроде не немец. В кожушке и зимней шапке. А может, и немец.
— Клим! — позвал товарища Усольцев. — -, Слышал, что Зубов говорил?
— Слыхал.
— Обогни-ка дом справа. Только осторожно. Понаблюдай за ходоком и определи — куда путь держит.
— Есть! — ответил Клим и быстро выскочил на улицу. Усольцев с Зубовым видели, как он, пригнувшись к земле, побежал, затем пополз к уцелевшему торцу, а вскоре и скрылся за ним.
Климову никаких трудов не представляло обнаружить человека с ведром. Он шел, изредка озираясь, вдоль дома и вышел прямо к торцу, за которым стоял Клим.
— Стой!
Мужик в кожушке застыл. Клим поманил его пальцем. Тот сделал несколько шагов и встал рядом с Климом.
— Куда идете?
— К Волге... Воды надо...
Клим не стал больше допытываться, а велел мужику следовать с ним.
Усольцев пристально посмотрел в лицо пришельцу и определил, что ему за сорок, а может быть, и все пятьдесят. Давно не брился. Глаза маленькие, часто мигающие, словом, вид испуганный.
— Кто такой? Назовитесь.
— Ф-ф-фамилия моя, — с трудом произнес, заикаясь, мужик, — Злы-ы-ыднев. Зо-зовут Ан-д-дреем.
— Спокойнее говорите, — сказал Усольцев. — Где живете? Откуда идете?
Злыднев чуть успокоился, и четче стала его речь.
— Живу т-там, где немцы. В з-землянке. И ж-жена т-там, и с-сынок.
Дальше Злыднев рассказал, что шел за водой, потому как давно без воды живут. И Усольцев ощутил, что не всю правду выкладывает Злыднев, что не так-то просто уйти от немцев в направлении к русским. Тут что-то не то, и он спросил напрямую:
— Кто послал за водой? Только честно.
Не выдержал взгляда Усольцева мужик — опустил голову.
— Н-н-немцы.
— Вот это уже правда.
Мало-помалу картина прояснилась четко. Вода, за которой шел Злыднев, — это прикрытие, главное — Злыдневу поручалось по возможности больше разглядеть, что делается у русских: какие дома занимают и конкретно — есть ли еще кто в доме, который они, немцы, только что подвергли артиллерийскому обстрелу.
— Ах, сука-шпиен, — выкрикнул Захар. — Фашистам служишь...
— Н-не с-с-служу, — схватился за голову Злыднев, — з-з-зас-ставили. По-показали на ж-жену и Ди-Димку и с-сказали: «П-пук... П-пук...» Я и п-п-пошел...
Злыднев, волнуясь и заикаясь, рассказал, как голодно и страшно им живется, как немцы измываются над ними, к жене пристают. Усольцев слушал и думал о своем: а нельзя ли использовать этого мужика для дела?