Емельян и Клим, приклонившись к соснам, остановились поодаль, а Урецкий подошел вплотную к избе и постучал пальцами об окно. Отзыва не последовало. Тогда Яша еще раз забарабанил по стеклу.
— Хто бьется? — услышал Урецкий знакомый сипловатый голос лесника.
— Яша, извозчик! Не забыл меня еще, Демьян?
Лесник лбом приник к стеклу.
— А-а, Яков... Ну-ну...
Лесник чиркнул спичкой и зажег фонарь, с которым и вышел на крыльцо.
— Ну, здоров, поздний гость! — сказал лесник и протянул руку.
— Здравствуй, Демьян! Обогрей до рассвета.
— Ну, заходь! Тольки у меня постояльцы...
— Кто такие?
— Бес их ведае... Блудни.
— Погоди, Демьян, я не один... Нас трое.
Быстро подошли Усольцев и Гулько. Лесник поздоровался и рассказал, что уже вторые сутки у него живут двое неизвестных. Завалились поздно вечером, сказали, что поживут с недельку и уйдут. Пьют самогон и спят. Вот и сейчас даже не услышали стука. При них одна винтовка на двоих. Леснику не велят далеко отлучаться и требуют от него закуски.
— Вижу, у вас автоматы. Вы-то кто такие?
— Свои, — ответил Усольцев.
— Недавно штось грохотало, — сообщил лесник. — Должно быть, снова крушение. Поезда часто нонче под откос летят. Не слыхали?
Партизаны промолчали. Их теперь заинтересовали незнакомцы. Усольцев спросил лесника:
— Спят, говорите?
— Так, крепко спят.
— А днем, когда бодрствуют, про что говорят?
— Ересь плетут: кто сколь выпьет да про девок. Правда, раз спросили: нет ли у меня знакомых на станции?
— Ну что, ребята, — обратился Усольцев к своим спутникам, — будим?
— Конечно! — ответил Гулько.
— Веди, Демьян, нас в хату, — сказал Урецкий.
— Минуточку, а винтовка где лежит? — поинтересовался Усольцев.
— Меж ними, — ответил лесник. — На полатях.
— Ясно. Клим, берешь сразу винтовку! Теперь пошли!
Лесник с фонарем вошел в избу первым. За ним — остальные. Гулько сразу подошел к полатям, на которых спали незнакомцы, и легко взял винтовку.
— Наша, мосинская, — произнес он.
— Встать! — зычно воскликнул Усольцев. Оба тут же проснулись и начали шарить руками по полатям — искать винтовку.
— Зря ищете, — сказал Усольцев. — Одевайтесь!
Оба нервно натягивали на себя рубахи, брюки, путались в сапогах, что-то невнятно друг другу бормотали и, конечно, никак не могли понять, что за люди перед ними с немецкими автоматами. Один, у которого все лицо заросло щетиной, а глаза, видно, от самогона налились кровью, осмелился спросить:
— Вы из полиции?
— Вопросы задавать будем мы! — отрезал Усольцев. — Понял?
— Так точно! — вытянулся щетинистый.
— О, ты из военных?
— Так точно! Служил.
— В какой армии?