* * *
На примере Романовых русская история самым наглядным образом показала трагедию всей северной расы, разрыв и историческую битву ее земледельческого ядра с воинской кастой. Если Рюриковичи еще держались по инерции традиции, еще сородич не мог стать рабом, еще браки были родовыми, еще инородцы были кастой «неприкасаемых», даже разговаривать с ними можно было только через толмачей, немцы были просто «немые», просто никто, то Романовы пошли на полный разрыв. Главный удар нанес Никон, тоже инородец, по остаткам жреческой касты. Почему вдруг возник непримиримый Раскол, в сущности от не слишком принципиальных деталей, никак не затрагивающих основ иудо-христианства, почему так важно было поменять два пальца на три и крестный ход вести против Солнца, а не посолонь? Никонианству важно было иметь водораздел, чтобы окончательно разделаться с белым священством, по духу и генотипу еще связанному с белым жречеством Севера. Известно, что до реформы православие вобрало в себя не только свое самоназвание (славить «правь» — духовный мир предков), но и практически без изменений все обряды и праздники земледельцев-солнцепоклонников ведической Руси. Стремление Никона подвести православие под новогреческий эталон связывалось исключительно с Югом, всегда инстинктивно чуждым и враждебным. Староверы это последняя гармоника ведической Руси, и «старую Веру» можно понимать буквально. Символично, что староверы сохранили внешний и внутренний дух волхвов, они не бреются, не пьют, не курят, не блудят, как попы, и главное, они сохранили родовой инстинкт, родовую кровь, до сих пор в старообрядческом доме всякому инородцу, хоть русский, хоть православный, даже воду дадут в особой кружке, для «неприкасаемых». А уж смешивать кровь с такими всегда оставался смертным, родовым грехом. Замечательно, что староверы после Раскола во многом буквально вернулись к «старой вере», прежде всего они отказались от священничества, службу теперь ведет старший в роду, то есть глава рода и жрец, и вождь, и это корень иерархии Севера. Само поповское сословие оформилось на Руси именно после Раскола, этимология слова уже говорит о многом, она общая со старым русским «попа» («поставить на попа» — поставить кверху задом) и изначально было простым ругательством, презрительным названием новых служителей новой веры в языческой Руси и до новейшего времени сохранилось и в народном фольклоре, и в литературной классике, мягко говоря, неуважительное отношение к попу как личности и к поповству как сословию. Чего стоит одна русская примета, что встреча с монахом или священником не к добру