Турс не первый раз приезжал сюда. Еще лет пять тому назад здесь стояла только крепость. Но с тех пор, как ее назвали городом, она разрослась и вширь и ввысь. Около крепостных ворот Турс снял с арбы свои хурджины и распрощался с попутчиками. Недалеко от стены, на пригорке, росла большая липа. Из-под нее вытекал светлый родничок. Тут же стояла скамейка, возле которой земля была усеяна шелухой подсолнечника.
Турс сел. Гойтемира еще не было. Он достал из хурджина кусок оленьего мяса, поел, напился прохладной воды.
В город со всех сторон стекались арбы, подводы, люди гнали скот. Был базарный день.
В крепости раздались звуки трубы и дробь барабана. Из ворот показались солдаты. Шла смена караула. Турс никогда не видел солдат в строю. Он был поражен их четким шагом, формой и ружьями с примкнутыми штыками.
— Ассалам алейкум, — услышал он в это время позади себя и, оглянувшись, увидел подъехавшего Гойтемира.
Обрадованный Турс вскочил, и они двинулись к городским воротам, на которых под железным крестом была высечена надпись: «Крепость Владей Кавказом! Сооружена 1784 года Высочайшим повелением Российской императрицы Екатерины Великой».
Дожди прошли и здесь. Подводы и люди вязли в грязи на узеньких разъезженных улицах. Всюду блестели огромные лужи, под которыми скрывались страшные для подвод колдобины.
Гойтемир ехал верхом, а Турс, разувшись и засучив штаны, брел следом, с трудом вытягивая ноги из глины.
Наконец они добрались до дверей канцелярии начальника области. Это был большой кирпичный дом в два этажа. Над крыльцом — железный навес на столбах, рядом — полосатая будка. У дверей стояли два казака, держа шашки наголо. Тротуар вокруг дома и большая площадь перед ним были вымощены булыжником.
Гойтемир привязал лошадь к коновязи и пошел к крыльцу.
— Стой! Куда прешь! — строго остановил его один из часовых и дернул звонок. Внутри зазвенел колокольчик. Вышел человек в казачьей форме с погонами на плечах.
— Тебе чего? — спросил он у Гойтемира, бросив подозрительный взгляд на Турса.
— Талмач надо. Русски по-русски не знай. Мене таршин горыске отарби… — пытался объясниться Гойтемир.
Но из всего, что он сказал и что должно было означать — «нужен переводчик, по-русски говорить не умею, я старшина из горского округа», писарь, видимо, понял только, что нужен переводчик и удалился. Вскоре он снова вышел в сопровождении ингуша-переводчика, одетого в такую же, как и он, казачью форму. Гойтемир, а вслед за ним и Турс изложили им свою просьбу. Рассказали о бедственном, безвыходном положении Турса. Писарь и переводчик посоветовались и разрешили Гойтемиру пойти с ними. Когда они скрылись за дверью, Турс спохватился и решил догнать их. Но стражники так яростно закричали на него, показывая на его грязные до колен ноги, что он невольно попятился, ожидая удара, и положил руку на рукоятку кинжала.