— Государь, прошу простить меня, что отрываю от веселья, но новость слишком страшна…
Король в удивлении повернул голову. Лицо белокурого рыцаря было странным, голубые, точно летнее небо, глаза смотрели в сторону.
— Что такое?
— Вы должны это видеть, государь. Прошу следовать за мной.
Изумленный Артур послушно поднялся, раздраженно махнул рукой двум рыцарям, что собрались было пойти вслед за ним, охраняя короля даже здесь, в замке, в котором мышь не осмелится покуситься на корку, оставшуюся от хозяина. Ланселот вывел его из зала и повел по лестнице наверх. Сапоги глухо стучали по камню, факелы на стенах едва рассеивали сгустившийся мрак.
— Да в чем дело? — не вытерпел Артур.
— Тише, государь. — Рыцарь Озера повернулся, приложил палец к губам. — Смотрите, только не пророните ни слова!
Дверь распахнулась без звука, и король с рыцарем шагнули в пропахшую пылью полутьму. Впереди было довольно высокое ограждение, а в стороны уходили стены. Из-за ограждения поднималось слабое рассеянное свечение, совсем рядом нависал покрытый слоем копоти потолок.
Они оказались, как понял Артур, на галерее, идущей по периметру зала гобеленов. Устроена она была так, что снизу ее существование не обнаружил бы и самый внимательный наблюдатель.
— Тише! — еще раз прошептал Ланселот.
Артур сделал шаг вперед. Внизу простирался обширный зал, скупо освещенный торчащими из стен факелами. По серым плитам пола навстречу друг другу, отбрасывая на стены гигантские тени, шли мужчина и женщина. Волосы ее, как показалось королю в первый миг, были черными, но в следующий момент блеснули золотом. Статная фигура была удивительно знакомой.
Артура больно кольнуло в сердце.
Мужчина был широкоплеч, волосы его падали на плечи, а когда багровый свет коснулся лица, стало ясно — вот он, ушедший с пира конунг Хаук.
Не дойдя пары шагов, он раскинул руки. Женщина метнулась к нему в объятия, прижалась к широкой груди.
— Как долго я тебя ждала! — донесся снизу страстный шепот, услышав который, король покачнулся. — Он опять отослал тебя далеко, и мне было так одиноко… Ведь ты знаешь, как я тебя люблю!
Он узнал бы этот голос из тысячи, различил бы его в грохоте урагана, не спутал бы ни с чем. Это был голос его первой и единственной настоящей любви. Голос Гвиневры.
Артур чувствовал, что задыхается, что мир вокруг колышется тяжелыми складками, точно темная толстая ткань. Он вцепился в ограждение с такой силой, что ощутил, как проминается под пальцами крепкий камень. Голоса снизу, один из которых принадлежал вождю северян, доносились, словно сквозь шум водопада.