— Да, — сказала та. — На то есть причины. Можешь пользоваться понятием «ассоциативная атмосфера», если больше нравится. Когда у тебя будет полный допуск, я расскажу про якоря.
— Якоря, — повторил Алей с улыбкой. — У вселенских админов есть якоря? Они плавают по реке имён? Мне становится страшно при мысли, на что похожи их сервера… и какие оси на них стоят. А вселенские коты бывают?
Осень улыбнулась и отпила кофе.
В тот вечер они сидели у окна в маленькой кофейне. Высокие окна в узорных переплётах выходили в сад; тени сгущались, на столе тепло светилась жёлтая лампа.
— Ты настолько далёк от истины и настолько к ней близок, что голова кругом, — сказала она. — Давай пока оставим эту тему.
— Ну хорошо, — упорствовал Алей. — А про параллели можешь рассказать? Какие они? Что там?
— Ты бука, — сказала Осень. — Ладно, любопытный. Один из запросов по другой параллели был «купить таджика».
Алей поперхнулся.
— То есть как — купить?
— В прямом смысле. Две чужих доски объявлений вытянул в выдачу.
— То есть, — всё не мог осознать Алей, — в одной из параллелей… в одной из реальностей, где существует интернет, есть… крепостное право?
Осень пожала плечами.
— Вот тебе другой запрос: «сословный состав студентов вузов 2008–2009 год». Сословия тоже есть.
— Но вуз — это же советский неологизм… кажется.
— Я в той параллели лично не была, — сказала Осень, — Думаю, это не наше дело — как они там устроились. Кстати, в одной из параллелей, в той же самой или другой, я не знаю… там вместо матичек у людей — отчества.
— Отчества?
— По отцу именуются. Вот твоих родителей как зовут?
— Ясень и Весела.
— Значит, был бы ты там не Алей Веселин, а Алей Ясеневич.
— Ясеневич? — переспросил Алей, улыбаясь. — Забавно.
— Таким образом, запросы типа «Семён Петрович Кошкин» отсекать легче всего — в нашем мире не может быть такого человека… Чаще всего лихорадит домен. su, сам понимаешь, почему. Но та параллель достаточно хорошо изучена, тамошние документы у нас уже почти не попадаются.
— Там не распался Союз?
— Да. Можешь представить, что было с людьми, чьё сознание затягивало туда.
— Галлюцинации?
— Или просто ощущение острейшего разлада с действительностью, — и она нахмурила золотую бровь: — Я чувствую разлад с действительностью. Кажется, мы всё ещё на работе. Алик, скажи что-нибудь романтичное.
…«И что она во мне нашла?» — подумал Алей, возвращаясь к распечатке. Осенью нельзя было не восхищаться, но сам он никак не решился бы заводить с ней роман. Она казалась слишком отстранённой и спокойной, слишком разумной и идеальной; разве у управляющей программы могут быть простые человеческие чувства?