Алей стиснул зубы. Чем больше он старался успокоиться, тем сильнее нервничал. Нужно было сохранять присутствие духа. Иначе он просто рисковал всё испортить своим вмешательством. Если Шишов взбесится… С него потом станется сорвать злость на матери и Инее, безответных. Значит, нужно придумать, как решить дело миром… От нервного напряжения Алея всегда начинала бить дрожь, а Шишов и без того был втрое его тяжелее и вдвое шире в плечах.
Никогда Алею не было так мерзко от сознания, что он не может дать в морду.
Он медленно положил на стол листы распечатки и вдруг понял, что толком не прочитал последние три: автоматически скользил глазами по коротким строчкам, но мысль витала где-то далеко. Если в списках и были семантические ловушки, он их пропустил.
Он вздохнул и принялся перечитывать страницы.
Среди бесчисленного поискового спама эти страницы выделила текущая версия семантического фильтра. Написали версию недавно, толком ещё не настроили, и оставалась довольно высокая вероятность того, что распечатка в руках Алея совершенно безобидна. Тем важнее было в этом удостовериться.
Интереснее, конечно, было бы проверять осмысленные документы. Но этим занимался другой аналитик из проекта Осени — Светел Тишин, лингвист и историк, удивительный дедушка с бородкой клинышком и в пенсне. Интеллигент старой школы, он точно сам вынырнул из иного мира и времени. Только лайфхакером он не был и, вылавливая тончайшие культурные несоответствия, не способен был увидеть простейшую семантическую ловушку…
Осень по секрету рассказала Алею, что материальный тоннель появлялся дважды, просто Ворон Вежин не знал про второй раз. Стародубцев лично спасал дедушку, угодившего в место совершенно неописуемое, но, по его словам, очень уютное. «Его там чаем угостили», — сказала Осень и в глазах её замерцали весёлые искорки. Алей поинтересовался, почему происшествие утаили от броненосца, и с него тоже взяли на всякий случай клятву молчания: Светел Тишин приходился Ворону тестем и очень боялся, что дочь начнёт волноваться и стыдить его за рассеянность.
Гипотетически чужой спам, гипотетически полный ловушек, оставался Алею.
Он ещё раз просмотрел три последние страницы и с чистой совестью положил их в стопку «свои».
Стопки «чужие» на столе так и не появилось.
Опасные файлы теоретически могли создать и местные спамеры. Неделю назад Алей обнаружил семантическую ловушку в стопроцентно здешнем документе. Природа ловушек, насколько он понял из объяснений Осени, заключалась в рассечении семантической сети. Кодовая цепочка, уводившая на берега Старицы, инициировала два нарушения структуры: подготовительное полурассечение на строчке из стихотворения Ахматовой и полное рассечение на словах «солнце гудит». Полюбопытствовав, Алей залез в энциклопедию и нашёл, что Осень употребляет понятие «семантическая сеть» не в прямом значении.