— Сожалею, но нет.
С каждым разом ложь давалась ей все легче.
— Прекрасно, тогда брак можно будет признать недействительным, — сказал он, но Кэтрин видела, что ее ответ разочаровал Глендовера.
Замок Харлех служил Глендоверу двором и одновременно военной базой. С началом осенних дождей время походов закончилось, и замок кишел солдатами, изнывающими от безделья. Кэтрин ни минуты не оставалась без надзора.
Сторожить ее могло быть единственным, пусть нудным, заданием. Большую часть времени она проводила в своей спальне или за молитвой в церкви. Кэтрин было невыносимо чувствовать на себе взгляды «самого свирепого» во время еды, так что она редко появлялась в большом зале. Кроме того, ей было тяжело наблюдать за счастливой семейной жизнью Глендовера.
Она провела в Харлехе неделю, когда ее позвали в большой зал на аудиенцию к Глендоверу. Здесь, при своем дворе, Глендовер придерживался всех церемоний, положенных ему по статусу. Она низко присела перед сурово смотревшим Глендовером, сидевшим на золоченом троне в отделанной горностаем мантии.
— Леди Фицалан, я получил ответ принца Гарри на мое требование, — объявил Глендовер. — Он сообщает, что король не согласен освободить моего сына в обмен на ваше благополучное возвращение.
Поскольку сын Глендовера был слепым и не смог бы сражаться, Кэтрин подумала, что король удерживает его исключительно назло.
— Как я и предполагала, ваша светлость, — тихо сказала она. — Мне очень жаль, что он не возвращает вашего сына.
— Я верю этому, — сказал Глендовер.
Глаза его чуть смягчились. Он сошел с возвышения, на котором стоял трон, подвел ее к камину, в котором ревел огонь, и усадил рядом с собой.
— Двадцать лет назад я служил у короля Генриха в Шотландии, — сказал Глендовер. — Но тогда он был только Болингброком, — добавил он.
— Мне кажется, он сильно изменился с тех пор, как взошел на трон, — сказала Кэтрин, отбросив осторожность.
Глендовер поднял бровь и кивнул, предлагая продолжать.
— Эти мятежи сделали его недоверчивым. — Она искоса взглянула на него. — И мстительным. Он не милует даже тогда, когда ему это ничего не стоит.
Разумно ли было так говорить о своем короле с Глендовером? Не предательство ли это? Она не знала, ей захотелось сказать Глендоверу правду, по крайней мере в том, что касалось его сына.
— Если вы хотите получить своего сына обратно, вам надо предложить королю что-нибудь из того, что ему дорого. — Она высказала единственное, что пришло ей в голову. — Он мог бы обменять его на Харлех.
Глендовер покачал головой:
— Вы знаете, я не могу заплатить за сына интересами моего народа.