Откуда-то издалека пришел неясный звук, но обращать на него внимание было уже поздно: он с головой ушел в царство сна.
Пришла невнятная мысль: хоть бы это были не те двое, которые его разбудят. Ведь его снова станут бить, станут кричать. А потом он с удовольствием отметил, что действительно уснул и что ему больше не холодно.
Кто-то где-то звал на помощь, во всю глотку, вот только было неясно, во сне это или наяву.
Тень, не просыпаясь, перекатился с боку на бок, с удивлением отметив для себя еще несколько мест на теле, в которых жила боль.
Кто-то тряс его за плечо.
Он хотел было попросить их, чтобы они оставили его в покое и дали поспать, но наружу вырвался только хриплый стон.
— Бобик! — раздался голос Лоры. — Тебе пора вставать. Просыпайся, милый мой, пожалуйста!
Это была минута тихого и счастливого облегчения. Ему приснился такой странный сон, про тюрьму и уголовников, про дряхлых, доживающих свой век богов, и вот теперь Лора будит его, чтобы сказать, что ему пора на работу, но может быть, до того, как выскочить из дома, он еще успеет урвать чашку кофе и поцелуй, или даже больше чем поцелуй; и он вытянул руку, чтобы дотронуться до нее.
Она была холодная, как лед, и липкая на ощупь.
Тень открыл глаза.
— Откуда на тебе вся эта кровь? — спросил он.
— Это не моя, — ответила она. — Это других людей. Меня-то залили формальдегидом, с добавлением глицерина и ланолина.
— Каких других людей? — спросил он.
— Охранников, — ответила она. — Не беспокойся, все в порядке. Я их убила. А ты лучше уходи отсюда. Хотя я не думаю, что у кого-то из них был шанс поднять тревогу. Куртку возьми, вон там, а то задницу отморозишь.
— Ты их убила?
Она пожала плечами и неловко улыбнулась. Вид у нее был такой, будто она только что написала большое полотно, причем писала его прямо руками, и исключительно в алых тонах: пятна и потеки красного были и на лице, и на одежде (все тот же синий костюм, в котором ее похоронили), и на память Тени пришел Джексон Поллок, потому что думать о Джексоне Поллоке было куда удобнее, чем принять возможную альтернативу.
— Если ты сам уже мертвый, людей убивать гораздо проще, — объяснила она. — В смысле, ничего особенного. Никакие предрассудки на этот счет больше не мучают.
— Для меня это по-прежнему совсем не просто, — сказал Тень.
— Так ты хочешь остаться здесь и подождать, пока прибудет утренняя смена? — поинтересовалась она. — Если хочешь, оставайся. А я думала, ты хотел отсюда выбраться.
— Теперь они подумают, что это все моих рук дело, — сказал он и понял, что сморозил глупость.