– Да, – ответила она и вежливо улыбнулась.
* * *
Больше часа они сидели рядом, держа друг друга за руки. Особо не разговаривали, а так… думали, вспоминали. Федор Иванович то робко поглядывал на свою Машеньку, то довольно ерзал, то счастливо вздыхал. Но, несмотря на общий фон радости, сердце все же пожевывала ревность. Ему ли с его «бравым» прошлым ревновать? А вот ведь скрутило так, что не продохнуть! Теперь-то он на своей шкуре прочувствовал каково это – любить и терять надежду, любить и не находить утешения. А вдруг она передумает? Но разве она что-то обещала?.. Федор Иванович зажмурился и, не утерпев, выдохнул:
– Я ж как тебя с… этим… увидел, так совсем о покое забыл. До того тяжело стало. Все мечтал да верил, а тут как обухом по голове…
– О ком ты?
– Ну-у, ходит же к тебе… – Федор Иванович насупился и кинул на Марию Дмитриевну еще один робкий взгляд.
– Юра?
– Уж не знаю, как ты его величаешь. Бывший военный, в спорткомплексе работает и вдовец.
Мария Дмитриевна сначала засмеялась, а потом рассердилась.
– Ты что! Какой же он вдовец при живой жене?! Так говорить нельзя!
– А если у него есть жена, то что он у тебя тут делает? И гвоздики зачем дарит? Я тебе сам подарю… гладиолусы! Он, конечно, молодой – только-только за пятьдесят перевалило, и машина у него есть, но…
– Федя, я тебя сейчас по голове чем-нибудь тресну, чтоб глупости не говорил, – расстроилась Машенька. – Ты где насобирал-то подобное?
– Подружки-соседки твои… поделились, – Федор Иванович пожал плечами, намекая на свою полную непричастность.
– Сороки-белобоки, а не подружки! – Мария Дмитриевна встала и всплеснула руками. – Ты смотри! Брата моего двоюродного вдовцом сделали! Они сказки сочиняют, а ты слушаешь и повторяешь. Гвоздики… Меньше надо у окна с биноклем торчать.
Федор Иванович покраснел так, что пожарная машина на его фоне сейчас бы показалась бледной. Ой, дурень, ой, дурень…
– А он… брат твой, да? Двоюродный? – радость ударила в голову.
– Да, – четко ответила Мария Дмитриевна. Подошла к столу, закрыла широкую деревянную шкатулку и… хитро улыбнулась. Ревность была приятна и, выставляя гвоздики к окну пару недель назад, Мария Дмитриевна не сомневалась, что ее бывшему мужу это не понравится. Она хотела его озадачить, удивить, распалить, но не думала тогда, что соседки наболтают ему всякой ерунды от души. Ох, и повеселились сороки-белобоки! Ох, и напридумывали!
– А гвоздики мне клиентка подарила – в знак благодарности за хорошую работу. Я ей юбку сшила. Юра полгода назад в Москву перебрался с семьей, помнишь, он к нам один раз приезжал, когда мы только поженились? У него еще такая смешная бородка была «клинышком»?