— Вы не намерены рассказать мне, что произошло в ту ночь, не так ли?
— Нет, не намерена. — Она подняла глаза. — Есть вещи, о которых лучше не рассказывать. И вы никогда не сможете проверить истинность моего рассказа, так что все равно в него не поверите. Знайте только: у меня были достаточные основания, чтобы бежать, забыть об Эммелине и оставить ее в прошлом.
— Но вы этого не сделали.
Внезапно почувствовав усталость, она вздохнула и потерла лоб.
— Я пыталась прогнать ее, по крайней мере в течение какого-то времени.
— Чтобы осуществить отмщение? — Он спросил это с таким видом, как будто даже он не верил в это.
Она покачала головой:
— Чтобы начать новую жизнь, в которой Эм опять бы нашлось место.
— Чего я не мог понять. В ваши намерения входило обмануть меня, так почему же вы рассказали мне так много о себе? — тяжело спросил он.
— Я никого не обманывала ради удовольствия, — ответила она. — Вы должны это понять. — Она не хотела подробно разбираться в том, почему он должен это понять, почему это так важно для нее. — Я обманывала вас только тогда, когда вы принуждали меня к этому, ради собственного спасения.
— Вот почему я не могу разоблачить вас сейчас. — Он нахмурился, вокруг рта и глаз залегли морщины, и от этого он стал очень похож на отца. — У меня такое чувство, как будто я вас знаю, Эммелина. Все это может быть ложью, несмотря на правду, которую я узнал, но я не могу ничего поделать с ощущением, что наши души соприкоснулись, хотя бы на мгновение.
Эм грустно улыбнулась:
— Кажется, я говорила вам, что вы найдете рай между моих ног.
Он усмехнулся:
— Как ни странно это звучит, это не так — по крайней мере не совсем так.
— Я знаю, — тихо сказала она. — И хотя бы это не было ложью.
Он задумчиво кивнул:
— Так я и знал, что вы это скажете. Вы должны были сказать это.
— Я не надеюсь, что вы мне поверите, Варкур. Я могу только просить вас об отсрочке еще ненадолго. А потом я исчезну навсегда, подальше от вас и от вашей семьи.
Лицо его было мрачным.
— Я не знаю, сколько еще будет терпеть вас моя мать. Я не стал бы разоблачать вас ни по какой иной причине, если бы ставки не были так высоки и я не боялся бы, что все будет только хуже.
У Эм перехватило дыхание, в ее горле кипели гневные обвинения. Но она проглотила их и сказала ровным голосом:
— Я сделала для нее не больше того, о чем вы меня просили, и гораздо больше, чем собиралась сделать. Я верю, я надеюсь, что после этого дня ей станет немного лучше. Надеюсь, этого достаточно, чтобы примириться со злом, которое я ей причинила, хотя и ненамеренно.