— Оно стоит гораздо больше, чем девственность молодой девушки, — сухо заметил Варкур. — Даже вашей девственности.
— Даже моей, вот как? — Эм скривила губы. — Пожалуй, я отнесусь к этому как к комплименту. Уверяю вас, если бы у домовладельца мелькнуло хотя бы минутное подозрение, что это нечто большее, чем безделушка, он не отдал бы мне его так дешево. — Она презрительно усмехнулась при слове «дешево».
— И вот, обнаружив, что вы владеете ожерельем стоимостью в несколько сотен фунтов, вы решили, что отдадите его одной из своих клиенток?
— Нет, — спокойно ответила Эм. — Я попыталась продать его. Никто из ювелиров, соблюдающих законы, не взял бы его, будучи уверен, что оно краденое, а не соблюдающие законы давали всего лишь десятую часть его стоимости. От вашей матери я получила гораздо больше — гораздо больше в смысле непосредственного результата. — Хотя бы это было правдой.
— Я не верю ни одному вашему слову, Мерри, — почти устало сказал он.
Эм покачала головой:
— Если вы знаете, что ответы вам не понравятся, вам не стоит задавать вопросы.
— Возможно, не стоит. — Он снова положил ожерелье в свой карман и скрестил руки на груди. — Я знаю, что ожерелье вышло из дома лорда Олтуэйта.
— Вот как? — Эм даже не пробовала скрыть свое удивление. — А у вас есть какое-то представление, каким образом оно попало в лондонский пансион?
— Благодаря вам, Мерри, — сказал он с гримасой.
— Конечно, — язвительно сказала она.
Он пропустил ее слова мимо ушей.
— Интересно, кого увидел бы Олтуэйт, если бы увидел вас без вуали.
Он становился опасным. Пришло время отклонить его от курса. Эм бросила на стол шаль, вуаль и перчатки и подошла совсем близко к нему.
— А вы кого видите? — с вызовом спросила она.
— Незнакомую женщину. Неведомое существо.
Она расстегнула еще одну пуговицу на лифе платья.
— И все?
— Отчаявшуюся женщину. Не бойтесь, Мерри. Мы заключили договор, как вы сказали. Я не стану срывать с вас маску — пока что.
Угроза не могла быть более явной.
— Я узнаю, что вы ищете, — пообещала она. Она должна это сделать, если не хочет, чтобы он погубил ее, хотя ей и придется прибегнуть к выдумке. В выдумках кроется собственная опасность, потому что тонкую ложь легко обнаружить там, где другие знают правду. Но она надеялась, что сможет найти настоящие ответы для него, — надеялась больше из благоразумия, чем из страха.
— Конечно, узнаете, — сказал он невесело. Он схватил ее руки, когда она собралась расстегнуть следующую пуговицу, отвел в стороны и сам занялся пуговицами.
Эм стояла совершенно спокойно, с одной стороны, стараясь подавить реакцию своего тела, с другой — наслаждаясь ею. Когда ей разрешалось просто быть, просто чувствовать, и только? Но сейчас все скрутилось вместе — компромиссы, на которые она пошла, продав часть себя, ужас перед одиночеством и отсутствием друзей, унизительное насилие, страх той ночи, когда стук в дверь детской навсегда развеял ее невинность…