Мы бредём по полю брани, в темноте ища спасенья,
А вокруг безумцев орды
Бьются насмерть.
Мэтью Арнольд
Бернард, устало привалившись спиной к стене, из-под полуопущенных век наблюдал за царившим у поместья Белхем-Грейндж столпотворением. Двое санитаров вынесли на носилках тело сэра Майкла и направились к карете «скорой помощи». На подъездной дорожке стояли полицейские машины с включенными красными мигалками, словно специально предназначенными для того, чтобы разгонять туман. С бесстрастными, ничего не выражающими лицами перед домом сновали констебли и детективы.
Чуть поодаль, на лужайке, куда не долетали красные сполохи, застыли две неподвижные фигуры. Шторм и София стояли рядом, его рука лежала на ее плече.
Носилки с застегнутым на молнию черным мешком погрузили в чрево «скорой помощи», санитары запрыгнули следом, дверца захлопнулась.
Машина, шурша шинами по гравию, выехала на буковую аллею и покатила прочь. Бернард видел, как Шторм и София повернулись и, склонив головы, побрели к подернутому туманной дымкой аббатству.
Дул промозглый холодный ветер. Бернард зябко поежился. У него болело все тело, ныла каждая косточка. Пожалуй, он и сам не отказался бы от носилок. И от «скорой помощи». Да и от покойницкого мешка, чего уж там. Особенно если он будет накачан наркотиками — для снятия стресса. Самое подходящее место, чтобы провести остаток этой поганой жизни.
Бернард потянулся, надеясь хоть немного размять одеревеневшие члены, и снова прислонился к стене. Фигуры Шторма и Софии удалялись, их силуэты становились все более и более призрачными. Над руинами Белхемского аббатства висела яркая, почти полная луна. Время от времени на нее набегали легкие перистые облака, и она походила на женщину, примеряющую шляпки с вуалью.
Шторм и София остановились у края погоста. Они стояли лицом к лицу, потом Шторм обнял ее, и она уронила голову ему на грудь. Бернард глубоко вздохнул и почувствовал в воздухе знакомый сладковатый аромат трубочного табака.
— Хм, — донесся до его слуха хрипловатый смешок.
Бернард повернул голову и увидел Харпер. В зубах она держала трубку, придерживая ладонью оформленную в виде черепа чашечку. Она тоже смотрела в сторону аббатства, где стояли обнявшись двое влюбленных.
— Только не надо, — проронил Бернард. — Я серьезно, Харпер. Не надо так кичиться собой. Боюсь, это меня доконает.
Харпер, склонив голову набок и не отрывая взгляда от влюбленных, вынула трубку изо рта и растерянно пробормотала:
— Ну что ж…
— Что «ну что ж»? — Бернард скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на нее. — Что означает это твое «ну что ж»? Значит, ты так понимаешь хэппи-энд? Отец мертв, возлюбленный тоже того гляди умрет. Эти двое не поняли и половины из того, что здесь сегодня произошло. И скорее всего никогда не поймут. Единственное, что им остается, это замкнуться в своем маленьком мирке, где они могут прижаться друг к другу, окруженные океаном страданий и безумных страстей. Нет, ты мне скажи, как, по-твоему, это называется?