***
Морской ученый комитет помещался в здании адмиралтейства. Окна выходили на Неву, и вице-адмирал Матюшкин любил из своего кабинета следить за многочисленными барками и суденышками, сновавшими по реке. Темные воды Невы напоминали ему о синих океанских просторах, а пыхтящие, закопченные пароходики — о белокрылых бригах, на которых он когда-то плавал.
Кроме флота, который он любил горячо, самозабвенно, вице-адмирала Матюшкина ничто уже не связывало с жизнью. Одиноко прожил он свой век и теперь, когда мог бы уже ласкать внуков, все так же занимал вдвоем со старым слугой, отставным матросом, номер в гостинице на набережной Мойки. Из друзей мало кто остался в живых. И Матюшкин, когда-то такой беспокойный, резкий, придирчивый, не выносивший светской жизни и ни перед кем никогда не склонявший головы, все чаще чувствовал приступы острой, безотчетной тоски.
Он уже давно не плавал и прочно бросил якорь в многочисленных комиссиях, присутствиях и комитетах морского ведомства. Сначала он пытался объяснить свое состояние этими изматывающими, но не дававшими ему радости обязанностями и оторванностью от флота. Но проходило время, и Матюшкин с изумлением замечал в себе новое, раньше совершенно незнакомое ему чувство. Эту перемену в нем начинали замечать и сослуживцы. Куда делся его грозный, уверенный тон, его энергия, горячая заинтересованность в делах и жизни флота? Почему все чаще чувствовалась в нем такая несвойственная ему вялость? Первым, кто понял эту перемену, был сам Федор Федорович Матюшкин. Под вялостью и безразличием он угадал иное, раньше действительно незнакомое ему чувство — растерянность.
Медленно, но верно уходил в прошлое парусный деревянный флот со своими традициями и нравами, законами и правилами. На смену старому шел новый флот. Все самое дорогое было связано у Матюшкина с прошлым, и всем своим существам он тянулся к нему. Однако он понимал, что новый флот таит в себе гораздо большие возможности, и поэтому заставлял себя внимательно вникать в чуждые ему и не всегда понятные законы, которым этот новый флот подчинялся, и добросовестно помогать его росту и совершенствованию. Но былого энтузиазма, былой веры в себя уже не чувствовалось в его хлопотливой деятельности.
В качестве председателя морского ученого комитета вице-адмирал Матюшкин получал для рассмотрения все новейшие сочинения по морскому делу, различные проекты и предложения, инструкции и правила. Не доверяя себе и ничего не желая, кроме пользы, родному русскому флоту, он прибегал в таких случаях к широким и всесторонним консультациям. Поэтому в заседаниях комитета обычно участвовали самые различные специалисты, которым Матюшкин всецело и доверял.