Нет, дети не пострадали. Им подыскали превосходных кормилиц. Одна жена Адемара, дородная Иоланда, вовремя подоспевшая со своим шестимесячным крепышом, другая – сноха Шаплея.
– Сноха Шаплея?
Мало-помалу ей все разъяснили. Ей следует не переутомляться, а думать о том, как восстановить силы. Постепенно выстраивалась последовательность событий. Ей хотелось бы знать, как Шаплей… И почему негритенок?
Но она была еще слишком слаба.
«Я бы хотела увидеть солнце», – сказала она.
Две сильные руки: Жоффрея – с одной стороны. Колена – с другой, – помогли ей сесть и облокотиться на подушки. Все расступились, чтобы она могла видеть свет, потоками врывавшийся в распахнутое окно. Это искрящееся золотое мерцание вдали было морем.
Она хранила воспоминание о том возвышенном искушении, которое увлекало ее, уводило по дороге к бесконечному свету. Однако ощущение стиралось… На дне души оставался какой-то тоскливый осадок.
Зато благодаря своему возвращению к людям, которых она любила, которые собрались вокруг нее, окружая горячим сочувствием, любовью, нежностью, радостью, видя ее живой и улыбающейся, она поняла, что была счастливейшей женщиной на свете.
Гнетущая жара сменилась оглушительной грозой. В ночь, когда Анжелика чуть не умерла, ветер, молнии, гром, хлесткий дождь сотрясали небо и землю.
Когда ночью она пришла в себя, шел только дождь, морща воду на рейде, заливая островки, превращая улицы в потоки красной воды, а с островерхих крыш с обрывистыми скатами певучими потоками стекала вода, наполняя стоящие под ними в траве бочки.
Несмотря на прошедшую грозу, долго звучал еще, оглашая окрестности, концерт тысяч ручейков, а поскольку смолкло пение птиц, пережидавших под мокрыми листьями непогоду, отовсюду слышались только синкопы потоков воды, низвергавшихся, а затем истончавшихся до красивых нот, округлых и меланхоличных. И город воскрес, нарядный, умытый, залитый солнцем, в котором играли красками спелые плоды в садах и поблескивали декоративные осколки стекла и фаянса, инкрустированные в цоколи домов.
Это продолжалось три дня. Настоящий потоп, призванный, как полагали, проводить в последний путь красавицу иностранку и двух ее младенцев, которая воскресла, и это тоже было отмечено, как раз в тот момент, когда солнце вступило в свои права.
Анжелика лишь с большим трудом оправлялась от головокружения и слабости, которая была вызвана опасным приступом болотной лихорадки. Возбудители лихорадки настигли ее в Средиземноморье, потрясения же, связанные с преждевременными родами, обострили болезнь.