– Не вижу в ней ничего странного.
По знаку капитана один из мушкетёров отпер дверь, и пение внезапно прервалось на слове «saeculorum»[104]. Заключительного «Amen»[105] так и не последовало.
Блад церемонно пропустил алькальда вперёд. Горя желанием разгадать загадку, дон Иеронимо быстро шагнул через дорог и внезапно застыл как вкопанный, выпучив расширенные от ужаса глаза.
В просторной, не скудно меблированной каюте, наполненной запахом трюмной воды, он увидел двенадцать человек в белых шерстяных одеяниях и чёрных мантиях ордена святого Доминика. Они сидели в два ряда, безмолвные и неподвижные, словно манекены, спрятав руки в широкие рукава и склонив головы, покрытые капюшонами, за исключением одного, стоящего с непокрытой головой за высоким креслом, в котором расположилась весьма примечательная фигура. Это был высокий красивый мужчина лет сорока, с ног до головы облачённый в пурпур. Алая шапочка, очевидно, покрывала тонзуру[106], выстриженную в его гладких каштановых волосах; на фоне красной сутаны сверкал белоснежный тончайший воротник; на груди поблёскивал золотой крест.
На руках были красные перчатки, а на указательном пальце правой руки красовался епископский сапфир. Спокойное и суровое выражение лица придавало ему величавость и достоинство. Красивые глаза незнакомца устремились на незванных гостей, столь резко и бесцеремонно вторгшихся в его обитель, но они не утратили светившегося в них высокомерного спокойствия. Казалось, ему были недоступны все человеческие страсти в отличие от стоящего за ним монаха. Это был коренастый краснолицый субъект, явно неравнодушный к выпивке и освобождённый самой природой от необходимости выбривать тонзуру взлохмаченные седые волосы обрамляли загорелую лысую макушку. Судя по свирепому взгляду, которым он окинул вошедших, этому благочестивому брату ничто человеческое было не чуждо. Капитан Блад подтолкнул остолбеневшего алькальда в каюту и последовал за ним со шляпой в руке.
Но прежде чем он мог вымолвить слово, алькальд, бывший на грани апоплексического удара, пожелал узнать, что все это означает.
В ответ на его возмущение Блад любезно улыбнулся.
– Разве это не очевидно? Я понимаю ваше удивление. Но я ведь предупреждал вас, что мои рабы не совсем обычные.
– Рабы? Эти? – алькальд задохнулся от негодования. – Но, Боже мой, кто вы такой, что осмеливаетесь на подобные гнусные, нечестивые шутки?
– Меня зовут Блад, сеньор. Капитан Блад. – И он с поклоном добавил.
– К вашим услугам.
– Блад! – чёрные глазки алькальда едва не выскочили из орбит. – Вы капитан Блад? Тот самый проклятый пират, продавший душу дьяволу?