– Не бывает, – ответил Тень. – Разве нет? Шепот эха над озером принес ему его слова назад.
– Тебе следовало бы помнить, – брюзгливо отозвался мистер Ибис, – что жизнь и смерть – две стороны одной монеты. Словно орел и решка на четвертаке.
– А если бы у меня был четвертак с двумя решками?
– Не бывает.
Тут, над озерной водой, Тень прошила дрожь. Ему показалось, он видит лица детей, с упреком глядящих на него из-под стеклянной поверхности: их лица отекли от воды, размягчились, слепые глаза подернулись пеленой. В подземной пещере не было ветра, который потревожил бы водную гладь.
– Выходит, я умер, – сказал Тень. Он начал привыкать к этой мысли. – Или умру.
– Мы плывем к Чертогам Умерших. Я просил, чтобы именно меня за тобой послали.
– Почему?
– Ты был хорошим работником. Почему бы и нет?
– Потому что… – Тень собрался с мыслями. – Потому что я никогда в вас не верил. Потому что я мало что знаю о египетской мифологии. Потому что я этого не ждал. Что стряслось со святым Петром и Жемчужными вратами?
Белая голова с длинным клювом важно качнулась из стороны в сторону.
– Не страшно, что ты в нас не верил, – сказал мистер Ибис. – Мы в тебя верили.
Лодка зашуршала днищем по камням. Сойдя в воду, мистер Ибис попросил Тень последовать его примеру. С носа плоскодонки мистер Ибис взял моток веревки, а лампу, отлитую в форме полумесяца, передал Тени. Они вышли на берег, и мистер Ибис привязал лодку к железному кольцу в каменном полу. Потом взял у Тени лампу и быстро пошел вперед, держа лампу на весу, так что она отбрасывала на каменный пол и уходящие в вышину стены огромные тени.
– Боишься? – спросил мистер Ибис.
– Не слишком.
– Что же, пока мы идем, попытайся вызвать в себе приличествующие благоговение и душевный ужас. Это наиболее уместные чувства в данной ситуации.
Тень не боялся. Ему было интересно, он предвкушал что-то новое, вот и все. Он не страшился ни наползающей тьмы, ни того, что умер, ни даже существа с головой собаки и размером с зернохранилище, которое сурово уставилось на них в Чертоге. Существо заворчало, ворчание перешло в горловой рык, и Тень почувствовал, как волосы у него на затылке стали дыбом.
– Тень, – сказало существо, – настало время суда. Тень поднял голову.
– Мистер Шакал? – спросил он.
Огромные темные руки Анубиса опустились, подхватили Тень и поднесли его к самой оскаленной морде.
Блестящие янтарные глаза оглядели его с головы до ног так же бесстрастно, как мистер Шакал изучал мертвую девушку в прозекторской. Тень понял, что все его недостатки, все его проступки и слабости сейчас извлекаются на свет, взвешиваются и измеряются; что его в своем роде препарируют, разрезают и пробуют на вкус.