Бросил гнить в глубокую темницу!
Двадцать бедных пленников в темнице,
Плачут все, один лишь распевает,
Утешает пленников несчастных:
«Вы не бойтесь, братья дорогие!
Бог пошлет на помощь нам юнака,
Тот юнак нас выведет на волю!»
А когда к ним бросили Радойцу,
Вся темница горько зарыдала,
Проклинали пленники юнака:
«Пропади ты пропадом, Радойца!
На тебя одна была надежда,
Что избавишь нас ты от неволи,
Ты же сам в темницу к нам попался
Как теперь нам выйти из темницы?»
Говорит им малый тот Радойца:
«Не печальтесь, братья дорогие!
Завтра утром, только день настанет,
Пусть Бечир-ага придет в темницу,
Вы скажите, что скончался Раде,
Он меня, быть может, похоронит».
Лишь наутро белый день занялся,
Закричали двадцать горемычных:
«Чтоб ты сдох, проклятый Бечир-ага!
Ты зачем подкинул нам Радойцу?
Лучше б ты, ага, его повесил!
Нынче ночью он у нас скончался,
Мы от смрада чуть не задохнулись!»
Отворили турки дверь в темницу,
Выволокли пленника на волю.
Говорит турецкий Бечир-ага:
«Унесите труп и закопайте!»
Но жена Бечир-аги сказала:
«Бог с тобой, не умер этот Раде,
Он не умер, только притворился.
Бросьте вы ему огонь на тело,
Может, курва, он пошевелится».
Бросили огонь ему на тело,
Но юнацкое у Раде сердце,
Не дрожит юнак, не шевелится.
Вновь жена Бечир-аги сказала-.
«Бог ты мой, не умер этот Раде,
Он не умер, только притворился.
Принесите, турки, вы гадюку
Да ему за пазуху засуньте,
Побоится Раде той гадюки,
Может, курва, он пошевелится».
Отыскали турки ту гадюку,
Сунули за пазуху юнаку,
Но юнацкое у Раде сердце,
Не дрожит юнак, не шевелится.
Тут жена Бечир-аги сказала:
«Бог ты мой, не умер этот Раде,
Он не умер, только притворился.
Вы гвоздей штук двадцать принесите
Да забейте пленнику под ногти,
Тут и мертвый дрогнет от мучений».
Вышли турки с двадцатью гвоздями,
Забивают пленнику под ногти,
Но юнацкое у Раде сердце,
Не дрожит юнак, не шевелится.
Вновь жена Бечир-аги сказала:
«Бог ты мой, не умер этот Раде,
Он не умер, только притворился.
Соберите девушек вы в коло,
Пусть придет красавица Хайкуна,
Ей юнак, быть может, улыбнется».
Заманили в коло тех красавиц,
Привели прекрасную Хайкуну,
Вкруг него красотка заходила,
Перед ним ногами заиграла.
Ну и девка, господи ты боже!
Всех она и выше и прекрасней,
Красотой все коло помрачила,
Статным видом коло удивила,
Только звон стоит от ожерелий
Да шумят узорные шальвары!
Как услышал этот шум Радойца,
Левым оком глянул на красотку,
Правой бровью подмигнул девице.
Увидала смех его Хайкуна,
Мигом с шеи сдернула платочек,
На глаза набросила юнаку,
Чтоб другие турки не видали.
Говорит родителю Хайкуна:
«Не бери, отец, греха на душу,