Да, Иван Максимович был, конечно, прав, ругая городок. Шиверск был действительно город не из лучших.
Дрянной городишко! — повторил Василев, заботливо оглядывая супругу. — Люся, ты не ушиблась?
Немного стукнулась, — сердито ответила Елена Александровна.
Иван Максимович нежно притянул ее к себе. Звонкие голоса девчат, распевающих во все горло задорные песни, мешали разговору. Гремели бубенцы, хрипели взмыленные кони, вихрилась под колесами пыль. Нестерпимо яркие лучи солнца, красного, как раскаленное железо, били прямо в глаза, заставляя щуриться и отворачиваться.
Эй-ля! Эй-ля! Берегись! — вдруг закричал кучер с передней коляски.
Из переулка выскочил Порфирий, без шапки, в разодранной до пояса косоворотке. Размахивая руками, он метнулся навстречу свадебному поезду.
Ах, чтоб тебя!.. — выругался кучер, осаживая жеребца.
И не успел. Оглобля ударила Порфирия в голову. Он упал ничком под копыта лошади. Задние упряжки с разбегу наезжали одна на другую, загораживая дорогу во всю ширину. Скрипели и трещали коляски, истерично взвизгивали женские голоса. Из ворот выбегали любопытные.
Задавили, задавили, нечистые! — вопила бабка Аксенчиха, высунувшись из окна углового дома. — Дуньча, Дуньча, беги скорей глядеть: человека задавили!
Дуньча, наскоро запахнув кофтенку, выскочила в во-рота. У передней коляски копошилась толпа.
Давай, давай сюда! — слышались голоса.
Отведи жеребца-то!
Доктора надо, доктора! Где доктор?
Марья, беги за доктором!
Оборачивай, оборачивай мужика вверх лицом…
Вычищай грязь из носу, — может, очухается.
Порфишка, ей-богу, Порфишка!..
Он…
Сыпни землицы в рану, кровь задержи…
Иван Максимович, оставив Елену Александровну в коляске, протискался вперед об руку с городским головой Барановым.
Откуда- его нелегкая вынесла? — сказал Баранов, разводя руками.
Боже мой, боже, какое несчастье! — поглядывая на толпу, говорил Иван Максимович. — Это же мой… я нанимал его рубить лес. Как он здесь оказался? Такой торжественный день — и вдруг… Неужели ничего нельзя сделать, Роман Захарович?
Черт его знает, — покачал головой Баранов, — я не доктор. Пожалуй, он еще живой, хотя садануло его крепко. Надо разыскать Мирвольского.
Боюсь, что нет его дома, — сказал Иван Максимо-
вич— Я приглашал его, он отказался, отговорился сроч-
ным вызовом в село. Ах, боже мой, такой день…
А, ничего! Отойдет. Сам виноват — под копыта по-
лез. Только все-таки куда же его девать? — оглянулся Ба-
ранов. В больницу везти далеко. Надо бы найти хоть
фельдшера. Эй, кто тут знает, где Лакричник живет?
Я, дяденька, сбегаю, — вызвался из толпы какой-то мальчишка. — Он всегда в эту пору в трактире сидит.