Дана горизонтальность мостовой
И безнаклонность скользкого паркета…
На паркете эта муза не задержится. А вот удар о твердое станет лейтмотивом. Если летать и падать - одно и то же, значит, за полет придется платить, расшибаясь о булыжники. Не жалея коленей, а может быть, и лба.
Тут лежит одна из граней, отделяющая «поколение Застоя» от последних идеалистов и их старших братьев. Те ни за что не платили - все было «дано сполна». Полет был не аттракционом, полет был освобождением. Расплатились за чаемый полет - «мальчики Державы». Они и взлетели первыми. Для них победа над фашизмом в войне и победа над косным Адамом в борьбе за нового человека - были единым полетом в Будущее.
Все это заканчивалось. Мы не подозревали, под каким грандиозным периодом истории подводится черта. Казалось, это частная смена декораций, и можно подхватывать монологи предшественников, - ну, вот только учесть новые нюансы.
Луферов подхватывает.
Вот перекличка с новеллой Матвеевой:
Ты завтра - каравелла,
А через много лет
В морях безбрежных
Твой затерялся след…
Кораблик, который пустила по волнам Новелла, был символом вроде ба такого же мученья: как это горько, что след теряется, и «кораблям, что следуют за нами, придется драться с теми же волнами»… Но у Новеллы это - песнь старта, мелодия восходящая, взлетающая… Там главное: что кораблик сам себя построил.
У Луферова - мелодия финиша, и молодая сосна с тем и растет, чтобы ее срубили, затесали в борт корабля и… и… все: бесследно.
Перекличка с Анчаровым:
…Тихо капает вода…
Ну, а может, не вода…
Может, черным пыльным ходом
Пробирается беда?
Анчаров вслушивался, как по капле уходит жизнь: «кап… кап…»… Это была беда, обрывающийся полет. Но «черный пыльный ход» для Анчарова невозможен, у него черной была - бездна, и пыль была - звездная.
А если вы скажете, что баллада про «черный ход» - это перекличка скорее с «Черным котом» Окуджавы, чем с анчаровской капелью, я отвечу, что игра с Булатом у Луферова еще более красноречива.
Герой Окуджавы «дежурил по апрелю». По романтической мелодии дальше ждешь, что расцветет - май.
Луферов делает шаг не вперед, а назад:
Мой март на все лады меня ругает…
У Булата «шарик» улетал. У Виктора - падает:
…Упал человек,
тот, который мечтал
пронести сквозь наш век
разноцветную связку шаров…
Там пелось: «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке».
Тут:
…Затерялись в толпе они поодиночке…
И наконец - бессмертный булатов диалог с богом, оркестрованный как бы под Вийона, но передающий именно его, Булата, веру в безграничность божьей щедрости, в нескончаемость даров, в неиссякаемость благодати: проси, чего хочещь, дано будет - всем! И тебе тоже, но это уже не так важно; важно - что всем: и злым, и добрым…