— Нас тут не было. Мы не знаем, каково им было.
— У меня здесь была семья, — отрезал Берни. — Я знаю, чем это было для них.
Джейк оглянулся на тихую виллу за высокой колючей проволокой, от которой Берни бросало в дрожь.
— Что с ней будет?
— Тюрьма, — отрезал Берни. — Она женщина — ее не повесят. Пожалуй, это еще хуже — ей придется жить с этим.
— В камере с нацисткой, которая заставляла ее этим заниматься.
— Она сама выбрала, когда стала одной из них. Я же сказал, что это грязь. Как мне, по-вашему, относиться к ней — грайферу. Еврейке. Я был прав? Скажите мне.
Джейк опустил голову.
— Не знаю.
— Я тоже, — сказал Берни тихо, чуть надломившимся голосом, и его лицо стало беззащитным: в эту секунду перед Джейком опять был мальчик, играющий Мендельсона. — Так что занимайтесь своими делами.
— Это вы ее нашли?
— Лично? Нет. Гюнтер Бен. Наша ищейка. — Он замолчал, затем схватил Джейка за руку. — Подождите минутку. Мне это не пришло в голову раньше. Я-то думал о сотрудниках общественной безопасности. Вам нужен человек, который знает улицу? Гюнтер — бывший полицейский. Знает каждый закоулок. Можете договориться с ним. Если он, конечно, захочет. У вас есть деньги на непредвиденные расходы?
— Найдутся. Берлинская полиция?
— Сыщик. Хороший, когда трезвый.
— Откуда вы его знаете?
— Я же сказал, он помогал мне в деле Науманн.
— Я думал, в полиции были одни нацисты.
— Были. Они тоже уже не полиция. Все, кто был лейтенантом и выше.
— Так он без работы. А вы дали ему новую? Я думал, вам не положено работать с ними.
— Не положено. Он по-прежнему без работы. Просто помог мне в этом деле. — Он поднял взгляд. — Я нарушил правило.
— Вы использовали нациста.
Берни посмотрел на него, слегка выставив подбородок.
— Мы схватили ее.
— Сколько вы ему заплатили?
— Нисколько. У него был свой интерес. Рената поймала его жену.
— Он был женат на еврейке?
— Они развелись, поэтому он смог сохранить работу. Позже… — Он внезапно замолчал, позволив кусочкам собраться воедино. Спрятал он ее или отпустил слоняться по улицам пока не схватят? — Вы в Берлине. Здесь и не такое бывает.
— Полагаете, он может помочь?
— Вам решать. Захватите бутылочку бренди. Он это любит. Может, вы его и уговорите.
— Он знает черный рынок?
— В этом все и дело, — сказал Берни, на его лице впервые мелькнула улыбка. — Он в нем участвует.