– Дай подержать…
Кристина сдвинула предохранитель, протянула пистолет рукояткой вперёд.
– Имей в виду, второй я достану так же быстро, но уже на взводе. Уловил?
– Чего уж. Нет, ну, красота. И где же такие делают? Продай, а? Двести рублей дам.
Насколько Кристина знала, предложенная цена – запредельная. Вышеупомянутый «ТТ», новый, в фирменном магазине – рублей пятьдесят. Так ведь и оружие разное. Если Василий промышляет в околокриминальных кругах, пусть и говорит, что полиция к нему претензий не имеет, один факт обладания такой пушкой способен сильно поднять его авторитет. Именно – факт. На самом деле модель и свойства огнестрела особого значения не играют, как выражался Валентин Валентинович Лихарев. Кое-кто в отряде «Печенег» с обычным наганом проделывал такое, что двое с «глоками» не сумеют.
– Щедрый ты, – мило улыбнулась Кристина. – И очень симпатичный. Налей мне ещё «аккерманской».
– Да ты шо? Верняком развезёт, ты и не закусываешь даже. Вон, колбаски пожуй – кошерная… – Василий сказал это с долей издёвки, из чего следовало, что сам он к еврейскому племени себя не относит. Да оно и так видно было.
– Наплевать мне и на ваш кашрут, и на всё остальное, – с должным подъёмом заявила она, употребив и вставив одно русское и одно идишское непристойное слово. Именно так, как следовало обычной двадцатилетней девушке, принявшей сгоряча полстакана шестидесятиградусной самогонки. Сначала раздухарилась, потом развезёт. Пока не развезло, самое то – разводку устроить.
Правда, если парень – не совсем шлемазл, должен бы сообразить, что охранницы её класса, при таком хозяине ни напиваться, ни вообще распускаться – не могут. Если не сообразил – грош ему цена. А если да, но делает вид – тем интереснее. Аггрианская школа Дайяны всякого рода логикам учила хорошо.
Она выпила поданный стакан, не глядя зачерпнула ложку синеньких[65] с орехами.
– Продавать мне ни к чему. А подарить – могу, если что… – вытерев губы салфеткой, сказала Кристина. – Долго слишком Герта с твоим дружком не возвращаются…
– Тебе-то что? – широко растянул губы Василий. – Может, быстрее нас договорились…
– Может. Всё может, – она не стала спорить. – Наш дядя никому ничего не запрещает. Вот папа у нас суровый, а дядя – прямо душка. Видишь, как они с вашим дедом сошлись?
Катранджи действительно сбросил с себя все признаки недавнего тяжёлого хмеля, разговаривал с Хаимом легко и раскованно, шутил, по всему видно, и старый еврей часто смеялся, иногда деликатно, в ладошку, иногда – от души.
– Так что насчёт – подарить? – вернулся к теме Василий. – Какой в этом раскладе твой кербеш?