Боцман задавал темп, поручик сел к румпелю.
Баркас, не уступавший размером и мореходностью драккарам викингов и поморским лодьям, ходившим из Кеми на Грумант[152], свободно мог дойти с места гибели «Анапы» и до Мальты, и до Туниса. Но сначала он по кругу обошёл место гибели теплохода. Спасти удалось только одного, раненого штурмана, цеплявшегося за шкертик автоматически раскрывшегося плота. Перевалиться через высокий надувной борт у него сил уже не было.
Пока санинструктор оказывал спасённому «доврачебную помощь», поручик сказал боцману:
– Срываемся отсюда полным ходом, на вест, в темноту… Не надейся, что уже кончилось…
– У тебя закурить есть? – спросил тот внезапно ослабевшим голосом. Каждый человек имеет предел физической и нервной выдержки, только морской пехоте думать о таком не положено. Жив – воюй, остальное – на потом.
– И закурить, и сто грамм. Глотай, держи…
Сунул в руки боцмана портсигар и фляжку, приподнялся на кормовой банке. – И раз, и раз! Не сачковать! Хоть спины поломайте, а ход дайте… Садись к румпелю, – уступил он своё место.
Паспортно такой баркас при полном усилии гребцов мог развить узлов восемь. Сейчас, наверное, выходили все десять. А толку?
Поручик увидел, что фосфоресцирующая вода обозначила примерно в миле позади длинный корпус с высокой рубкой. Ясно, лодка, и примерно известного типа.
– Такое дело, братцы, – обратился он к своей команде, – живыми нам уйти не дадут. Вон она, та сука, всплыла. Сейчас ищет уцелевших. Только не на тех напали! Оружие – на боевой взвод, положить рядом. Если нас не раздолбают на дистанции, грести до последнего. По моей команде – огонь. По всем, кто шевелится. Пулемёты – по рубке, снизу доверху. Патронов не жалеть, другого шанса не будет. А там как выйдет – или на абордаж, или… Всё понятно?
Со своими двадцатью пятью надводными узлами, даже двадцатью, лодка догонит баркас через пять минут. И наверняка постарается взять в плен. Если бы хотели просто убить – как раз подходящая дистанция для стрельбы из палубной «сотки». А теперь уже и для спаренного пулемёта. А не стреляют. Или заложники им нужны, или просто уточнить захотелось, кого на этот раз потопили, в темноте флаг не разобрали.
Поручик смотрел на приближающийся сзади и немного слева форштевень, разбрасывающий по сторонам веера сияющей пены, на узкую башню рубки с торчащими трубами перископа и шнорхеля. Начали различаться фигуры людей, толпящихся на артиллерийской площадке и в так называемом «лимузине»[153].
«Да они просто собираются нас таранить, – осознал поручик. – Сбрасывать ход, чтобы швартануться к баркасу – поздно. Вот же падлы! Ударят форштевнем, пройдутся по уцелевшим корпусом и винтами – и на глубину. Свидетелей не останется. Ну так получайте!»