Клеон ничего не приготовила к своему выступлению на заседании правления. Она была слишком утомлена, расставшись с Эллисом, чтобы браться за бумагу и карандаш, и надеялась, что, может быть, утром не будет ничего важного и она успеет записать несколько мыслей, перед тем как предстать перед власть предержащими.
Ее позвали раньше, чем она ожидала.
— Не будете ли вы так добры спуститься в зал правления, мисс Эстон, — произнесла секретарша Эллиса, добавив дружеским шепотом: — Ни пуха ни пера!
Здесь присутствовали джентльмены, которых следовало бы назвать «почтенными», других можно было считать молодыми. Некоторые, уставившиеся на нее сквозь очки, выглядели внушительно, другие — великодушными, добрыми дедушками. Казалось, что здесь сотни мужчин, хотя на самом деле их было не больше двадцати.
Глаза Клеон беспокойно блуждали по лицам, пока удивленно не задержались на единственной здесь женщине. По поведению и внешнему виду женщина была олицетворением материнской любви, но во всем остальном выглядела устрашающе, как древняя неприступная крепость. По соседству сидела девушка, может быть чуть старше Клеон, выглядевшая веселой и оживленной и, по сравнению со всеми остальными, — невероятно современной. «Она поддержит меня», — сказала себе Клеон, цепляясь дрожащими пальцами за любую соломинку надежды.
Однако на самом деле все, что делала эта веселая молодая женщина в течение всего допроса Клеон, сводилось только к ободряющей улыбке и невмешательству.
— Мисс Эстон! — Отрывистая интонация исполнительного директора была выговором за ее невнимание.
Клеон встала. Момент, которого она так ждала, наступил.
Пока она стояла, пытаясь привести свой мозг в рабочее состояние, дама, выглядевшая обманчиво-матерински, посмотрела на нее подозрительно, даже испуганно, как будто Клеон страдала ужасной болезнью под названием «молодость».
«Ничего, — как бы ликовали ее глаза, — время вылечит ее от этого, как и всех нас!»
«Плохая защита от представительницы моего пола», — подумала Клеон.
Она отыскала лицо Эллиса, надеясь увидеть ободрение и поддержку, но выражение его глаз, величественно смотревших на нее с места во главе стола, было пугающе-пустым и официальным.
Глядя в глаза Эллиса, она могла думать лишь о том, что произошло между ними в темноте машины, и от этих мыслей ей захотелось спрятаться под стол и свернуться в клубок.
Эллис скрестил руки и произнес своим четким начальственным тоном:
— Может, вы начнете, мисс Эстон?
«Начну что? — хотелось спросить Клеон. — Я что, должна начать с нуля? Никаких наводящих вопросов, никакого руководства, брошена в воду и если не выплыву, то буду виновата сама?» Заметки дрожали в ее руке, и Клеон пришло в голову, что они так смяты, что ими невозможно воспользоваться, поэтому она выпрямила пальцы, и листки порхнули на пол.