Но вот он присаживается с нею рядом, берет ее руку в свою, что-то тихо говорит ей, она мгновенье пристально смотрит на него и узнает эти ласковые, чуть прищуренные глаза, узнает всего его, и что-то теплое, волнующее наполняет ее. Да, это он, Валентин, тот человек, который нужен ей, нужен даже в те часы, когда он, не добившись от нее решительного слова, ходит сердитый, насупленный. И на какой-то миг однажды в ее мысли вкралось, что, наверное, он будет хорошим и ласковым мужем, пусть горячим и вспыльчивым, но крепко любящим ее. И во сне она часто видела теперь все то же: вот они с Валентином идут по красивому зеленому берегу реки, смотрят, счастливые, возбужденные, на пламенеющий закат, на рдяную полоску на воде, он оборачивается к ней, нежно глядит в ее полузакрытые глаза, потом прижимает к себе и страстно говорит: «Ведь ты же — моя жена! Разве ты этого не понимаешь?» А она, бессильная, и не сопротивляется ему... А вокруг светлеет, река уже залита ярким солнечным светом, и видно с какой-то высоты, как там плещутся большие и гладкие рыбины... Но Валентина уже нет рядом, он где-то там, далеко, и это страшно ей, она не хочет так... — и просыпается от гулких ударов сердца, полная ожидания чего-то жуткого и в то же время такого, от чего словно окутывает радостная, томная волна. Такие сны видятся все чаще, и Галина утрами украдкой наблюдает за Валентином: известно ли ему об этих снах? Но он ничего не замечает, относится к ней по-прежнему, и она понимает, что ее Валька даже и не догадывается, что она уже давно с ним, давно его...
Да, решаться надо было. В школе многие учителя уже откровенно поздравляли Галину, добродушно не веря ее застенчивым отрицаниям, а Борис Владимирович не преминул во время перерыва между уроками произнести под улыбки присутствующих торжественно-шутливую тираду о том, что «еще один человек причастился вечному «божественному пламени».
И добавил:
— Пора... Все-таки уже двадцать лет... — Он пожал покрасневшей, растерявшейся Галине руку, а в глазах его мелькнул какой-то особенный, зовущий огонек...
...Вернувшись сегодня из школы, Галина не застала Валентина дома. Это удивило ее: обычно Валентин никуда не уходил во второй половине дня, когда она возвращалась из школы. Девушка занялась хозяйственными делами, затем села проверять тетради, а его все не было. «Куда он мог пойти? — все больше тревожась, думала она. — Хотя бы записку оставил».
Он пришел перед вечером, мрачный, насупленный. Галина даже не обернулась, капризно решив наказать его молчанием за самовольный уход и за свое тревожное беспокойство.