На восьмые сутки после выхода из Священного города, в полдень, две тысячи панцирников Липпина, вместе с присоединившейся к ним тысячей всадников, с юга подошли к стенам кольца. Одновременно с севера, через Узкую щель, спустились триста храмовых стражей — сто конных и двести пеших. И верблюжий обоз.
— Да, — сдвинув шлем, почесался Липпин, — крепость серьезная, здесь даром хлеб не ели. Что, друг, — обратится он к старому воину, спрыгнут! с коня перед остановившимся строем, — как ее брать будем?
— Как обычно — строем черепахи и прикрывшись щитами. Осадные башни подведем И — камни из катапульт на их головы!
— Дельно говоришь, старина. Все слышали? Нет крепостей, устоявших перед имперскими солдатами! Тысяцких ко мне!.. Садитесь, — бросил наместник, когда трое тысяцких и начальник храмовых стражей вошли в поставленный шатер, — ковры уже были брошены на траву, а на низком столе стояли блюда с бараниной, овечьим сыром, лепешками и глиняный кувшин с вином. — Видели? — указах рукой в сторону крепости Липпин, словно можно было видеть сквозь плотную ткань шатра.
— Видели, — согласно подтвердили вошедшие, рассаживаясь за столом.
— Как думаете брать? Может быть, предложим сдаться?
— Можно предложить, — согласился рябой тысяцкий, — только такие стены не для сдачи строят.
— Надо окопать крепость рвом с палисадом, чтоб ни одна собака ни худа, ни оттуда Построить из брусьев башни на катках, на них — лучников и пращников И легкие катапульты, — предложил другой тысяцкий, с разрубленной бровью.
— Хорошо, Гелл, но вплотную их не подкатишь — мешает скос вала.
— Хотя бы на двадцать шагов подтянуть — люди будут укрыты до последнего броска. А там — с лестницами на штурм. Катапульты и пращники с лучниками с башен поддержат их, головы не дадут поднять защитникам.
Это не был пир — через полчаса военачальники вышли из полководческого шатра. Веселые плотники уже гнали первую щепу из подвезенных бревен. Вокруг лагеря четко обозначился будущий вал. И наметка осадного рва, пока глубиной в штык лопаты, уже опоясала крепость.
— Не нравится мне все это, Геф, — обозревая с ним, Ртепом, Мер и Куном с высоты своей башни эту осадную идиллию, замели Ис, — послушай-ка, Куг, не близко ли они подошли к схенам?
— Они мерят на полет стрелы. Наши самострелы бьют вдвое дальше.
— Не шурануть ли из баллист горшками с горючим студнем?
— Спугнем, Учитель, а дойдет до дела — не будет неожиданности.
— А если из самострелов — тех, что больше всех руками размахивают? — внимательно разглядывая противника, спросил Геф. — У озера совсем обнаглели, на полвыстрела подошли и палисад начали строить.