Приметы, правда, были не очень выразительными, сведения скупыми, а главное — их невозможно было проверить. И все же это уже было кое-что. А вдруг данные об этом лагере, которые ему удастся сообщить через линию фронта, окажутся первыми? Или по крайней мере подтвердят те, что уже поступили от разведчиков. Поэтому, когда Гольвег и Корбач покончили с командой «Вест», Громов попросил записать такие же сведения обо всех известных ему агентах команды «Македония».
Шарфюрер зло посмотрел на Беркута, потом на Корбача, снова на Беркута… Лейтенант понимал его: с людьми из «Македонии» шарфюреру придется работать в Югославии. Провал любого из них может привести к провалу его самого.
— Я выдал вам все, что знал о команде «Вест», — раздраженно помотал он головой. — Зачем вам «Македония»? Вашему командованию вообще нет надобности знать о ней. Но даже если оно и получит необходимые сведения, то вряд ли сможет передать их партизанам Тито. Тем более что у «титовцев» по существу нет контрразведки.
«Ага, значит, он не врет. Там действительно школа диверсантов», — только теперь окончательно поверил ему Беркут.
— Контрразведка у «титовцев» есть, причем довольно хорошо подготовленная, и вы, шарфюрер, знаете это не хуже меня. Кроме того, если вы считаете, что использовать сведения против вас будет невозможно, тогда почему боитесь дать их? Сколько человек в «Македонии»? Я жду, шарфюрер!
— Было 45. Осталось 38.
— Остальные не выдержали испытания?
— Двое погибли во время практических занятий с военнопленными.
— Понятно, у вас есть подопечный лагерь военнопленных. На них, как на манекенах, вы отрабатываете приемы защиты от ножа, топора, пистолета…
— И нападения — тоже, — презрительно передернул губами Гольвег. — Кроме того, нас засылают в бараки в виде подсадных уток. Там и языковая практика, и выуживание разведданных, и вживание в образ. Двоих наших военнопленных из Югославии раскрыли и ночью расправились с ними. Весь барак после этого мы, естественно, сразу же пустили под ножи.
— Что значит «под ножи»? — не сдержался Корбач, хотя до сих пор не задал ни единого вопроса, дабы не раздражать шарфюрера.
— Некоторых убивали, обучаясь снимать часовых. Других привязывали к деревьям и метали в них ножи, топоры… Кое-кто даже пытался поражать их бумерангом.
— Неужели бумерангом? — недоверчиво переспросил Беркут. — Это еще зачем, ради экзотики?
— Почему? Это принципиально. Курсант должен владеть любым оружием: от бумеранга до зенитного орудия.
— Ясно. Как погибли остальные курсанты «Македонии»?
— Один — во время отработки десантирования, остальные попали в гестапо. Как неблагонадежные.